Мертвый месяц

Пошел снег, какой-то неестественный, больше похожий на крупу от пенопласта. Он падал на Нину и Челябу, осыпая обоих белой пылью.

– Извини, – повторил Челяба. – Ты мне реально понравилась.

Он вытянул шею, вглядываясь во что-то за Нининой спиной, и тогда она заметила крупные стежки, которыми была пришита его голова к туловищу. Нина попыталась что-то сказать, но могла лишь хватать воздух ртом. Челяба отодвинул ее в сторону, будто она была стулом, и ушел. Когда немота прошла, и Нина обернулась, его и след простыл. Веревка, которой она обмотала себя, болталась оборванным концом.

Глава двадцать первая. Малыш и Карлсон

Даня медленно развернулся, и Костя понял, что это не друг. На него смотрело соломенное чучело. Лицо было грубо разрисовано фломастером, одежду будто отняли в драке у бомжей. Костя не выдержал и подскочил к пугалу.

– На, урод, получай! – он бил его наотмашь, словно настоящего противника, отыгрываясь за недавний страх.

Адреналин выплескивался, заглушая мышечную боль. Мешковина треснула, оттуда посыпалось сгнившее сено, мелкий сор и засохшие трупики скворцов. Костя отскочил, и через мгновение его стошнило.

Вновь идти в избу Костя не хотел – боялся повторения недавнего кошмара. Топать на улицу к волкам? Спасибо, Косте жизнь дорога сама по себе. Он решил переждать до утра в пристройке. Туалет рядом, вода и шашлык в коридоре. Замерзнуть он не боялся – будет активно двигаться. И кстати, о шашлыке! Костя вернулся в коридор и открыл пакет с мясом. До чего же вкусно пахнет. Он взял пальцами два куска и съел, затем еще. Все же еда – лучшее средство от нервов, а после того существа с моторчиком Косте было сильно не по себе.

Он сел на лавку возле ведер с водой и отхлебнул из одного. Да-а, студеная водичка. Главное – ангину не подхватить, хотя после сегодняшнего самое важное – просто выжить. Костя нервно хихикнул. Вот же попал в приключение! Он еще слопал кусок шашлыка. Затем с сожалением посмотрел на оставшийся и закрыл пакет – надо и ребятам оставить. И вообще, надо как-то вернуться к остальным или найти пропавших. Костя вздохнул: похоже, идея отсидеться в тихом месте останется лишь идеей. Нужно идти. Только куда?

Он достал из кармана рублевую монету и загадал: орел – значит, обратно в избу, решка – на улицу. Он подкинул монету, выпала решка. Костя еще раз вздохнул и пошел отпирать входную дверь.

Туман и не думал рассеиваться. Косте почудилось, что он окунулся в легендарную молочную реку. Только рот открой, и молоко само потечет туда. А совсем неподалеку кисельные берега. Бери ложку да хлебай. Вечная мечта об изобилии, когда человек больше никогда не испытает голода. Он поежился, но не от холода. Снова идти в тумане было не по себе – Карлсон из детства мог вернуться в любую минуту, да и волков не стоило сбрасывать со счета.

Костя задумался: наверное, следует не просто идти, а с определенной целью. Например, с целью найти ребят. Если это пространство не совсем материально, то оно должно обладать свойствами первичности идей. Он почесал макушку: во как завернул! А что, мысль! Костя остановился и произнес: «Я ищу Даню, Тину и Олю с тем, чтобы вместе вернуться в нашу реальность».

Туман поглотил слова не хуже звукоизоляции. Начни Костя сейчас кричать, его бы не услышали и в двух метрах. Костя продолжал размышлять: «Туман сейчас рассеется, будет все хорошо видно». Ничего не произошло. Костя сплюнул: ну и ладно, все равно он не отступится. Он пошел дальше, тихо насвистывая. В какой-то момент почудилось, что свистит не он один. Костя уже хотел позвать – не иначе это Даня, но осекся: почему-то вспомнилась глупая крыса, и он заткнулся.

Костя ощутил нарастающую злость. Заколебало все! Встретить бы того, кто это устроил, и набить морду. До исступления, до кровавых подтеков, чтобы вместо лица – сплошной синяк. Хреначить ногами: по почкам, под дых, чтобы почувствовал, сволочь, себя на Костином месте. Чтобы кровью блевал сквозь обломки зубов. Чтобы испытал страх и безнадежность, когда тебя гонят как зверя, а ты не можешь ни отдышаться, ни спрятаться.

Костя пнул невесть откуда взявшийся камушек. Тот покатился с неожиданным грохотом, словно лавина, увлекая за собой другие булыжники. Костя, не раздумывая, наподдал еще одному. Жаль, что нет поблизости груши для битья, ему бы не помешало выпустить пар. Одного чучела было явно недостаточно. Он бы молотил и молотил ее, пока не разбил бы руки в кровь, чтобы притупить душевную боль. Потому что надоело чувствовать себя беспомощным и загнанным в угол.

Гравий продолжал сыпаться, словно Костя шел вдоль каменного водопада. Запал ненависти прошел, Костя ссутулился, будто на плечи лег тяжелый груз. Сколько он уже идет? Десять минут? Полчаса? Времени Костя не ощущал так же, как и температуру воздуха. Не холодно и не тепло – никак. Будто попал в мир, лишенный красок и эмоций. Жить в нем можно, но недолго – потом начнет бесить.