Мертвый месяц

Нина молчала. В ушах начало звенеть, перед глазами замелькали черные мошки.

– И что с того? – собственный голос показался настолько чужим, что она его не узнала.

– Все просто, – повторил Челяба. – Мы займем ваше место.

Мир покачнулся, и Нина начала оседать на снег. В последний момент Челяба успел подхватить ее.

– Ну ты чего? – бормотал он. – Чуть что – и в обморок.

– А сам бы? – Нина попыталась возразить.

– Прямо хоть не говори тебе ничего, – Челяба по-прежнему обнимал ее.

Нина попыталась освободиться, но это больше походило на слабое трепыхание мухи.

– А зачем тогда сказал? – спросила она.

Челяба смахнул с ее лица выбившуюся прядь.

– Всегда думал, что мне нравятся крутые девчонки, – он изобразил в воздухе женскую фигуру с большой грудью и задницей. – Которые все из себя. А ты совсем не такая, – продолжал он.

– Плоская? – сострила Нина.

Челяба отмахнулся:

– Я не про это. Ты умная. Ты надежная. И смелая.

Нина не знала, что ответить, да и надо ли. Челяба не останавливался:

– Понял, что всерьез запал на тебя, хотя это без шансов: я тебе не пара.

– Потому что мертвый? – ляпнула Нина.

Челяба улыбнулся, и от этого на щеках у него образовались ямочки.

– Ну ты юморная, – он оттопырил большой палец. – Нет, я слишком простой для тебя.

Нина впервые серьезно задумалась. Она всегда мечтала о том, что ее парень будет умнее, чем она. Но всегда выходило, что те же одноклассники безропотно отдавали первенство Нине и совсем не обращали на нее внимания. В смысле, как на девушку. А Челябу, оказывается, это вполне бы устроило. И именно Нинины мыслительные способности привлекли его внимание. Нина не могла решить: отпугнула бы ее некая примитивность Челябы или его влюбленность в нее перевесила бы.

– Ну шанс бы у тебя был, – призналась Нина. – Но точно не скажу.

– Я бы постарался, чтобы удержать тебя, – ответил он.

– Читал бы книжки, поступил в вуз… – перечисляла Нина.

Челяба кивал со счастливым видом. Нина вздохнула: одно «но» – он умер несколько лет назад.

– Мы все равно не сможем быть вместе, – сказала она, освобождаясь из медвежьего захвата Челябы.

– Я знаю, – виновато ответил он. – Я бы очень хотел, чтобы ты осталась со мной.

Нина покачала головой:

– Я только в институт поступила, у меня родители, друзья…

– А я тогда из армии недавно пришел, с Горгульей познакомился, – он понимающе улыбнулся. – Я не собирался умирать.

Нина развела руками: помочь Челябе она ничем не могла.

– Слушай, – спохватилась она, – а как ваши собирались вернуться в мир живых, если проводника нет?

Казалось, вместо луны на небе появился огромный циферблат, и время замерло. Минутная и часовая стрелка одновременно встали, а маятник не довершил свой ход, застыв на полпути. Исчезли звуки, оттенки, окружающее линяло на глазах, теряя связь с реальностью. Да и окружающая потусторонность трещала по швам.

– Ты скажешь? – потребовала Нина, а Челяба все никак не решался.

Чудилось, что небо вот-вот прошьет огромная, раскаленная докрасна молния-игла. Мир расколется на миллионы осколков, точно чашка из тонкого фарфора, упавшая на каменную плитку. Поднимется смерч, жадно вбирающий все на своей дороге, и вскоре не останется ничьих следов, и только Нина и Челяба так и будут стоять целую вечность в мире, которого нет, глядя друг на друга. Нина выжидающе вскинула бровь, и Челяба наконец ответил:

– Жертвоприношение.

Глава двадцать восьмая. Прогулка по кладбищу

Песня истаяла вдалеке, передав прощальный привет от Эльзы. Тина огляделась и совсем не удивилась, обнаружив, что находится на кладбище. Она посветила фонариком: именно здесь они и проходили днем: центральная дорожка, от которой разбегаются боковые проходы к захоронениям.

Луч скользил по могилам, выхватывая из темноты фотографии давно умерших людей. Те вспыхивали белыми пятнами, словно огни взлетной полосы. Тина шла от одной могилы к другой, прислушиваясь к знакам – обычная логика этому пространству незнакома. Чуть поодаль фонарик высветил еще один снимок, Тина направилась туда.

На земле под памятником лежал пожилой мужчина, его глаза были прикрыты медными монетами. Тина всмотрелась: это его фотография висела на надгробье. Покойник не шевелился: он ушел давно, судя по дате смерти, и к живым у него просьб не имелось. Неподалеку находилась старая женщина, рядом с ней – мужчина средних лет. Их руки были скрещены на груди. Мертвые казались восковыми куклами.

Тина прошла мимо, не задерживаясь. Увиденное не поколебало ее спокойствия. Она давно знала: комедия ли трагедия, драма или фарс, пародия либо ужасы заканчиваются одинаково. Можно запоем читать повествование о великой любви и не менее великом подвиге, рыдать над страданиями мучеников и радоваться победе героев, в реальной жизни конец всем этим историям один – смерть. И избежать своей участи никому не под силу.