Мертвый след. Последний вояж «Лузитании»

В июне 1916-го кайзер издал указ, запрещавший нападения на все крупные пассажирские корабли, даже те, чья принадлежность Британии не вызывала сомнений. Кроме того, он ввел столько ограничений на то, как и когда командирам субмарин разрешается атаковать корабли, что в итоге Германский флот в знак протеста приостановил все операции против торговых судов в британских водах.

Однако конфликт с “Лузитанией” оставался неразрешенным. Нота президента Вильсона не вызвала желанного отклика – к большой радости главы британской военно-морской разведки Холла (по прозвищу Моргун), который рассуждал, что всякая задержка в разрешении данной ситуации “на пользу Антанте”^{749}

.

Капитан-лейтенант Швигер внес еще один вклад в ухудшение отношений между Америкой и Германией^{750}. 4 сентября 1915 года, совершая патрульное плавание, в ходе которого он потопил десять пароходов и один четырехмачтовый баркас, он торпедировал пассажирский лайнер “Хеспериен” – погибли тридцать два пассажира и члена команды.

“Хеспериен” заведомо шел из Европы, направляясь в Нью-Йорк, а потому вряд ли вез снаряжение или другую контрабанду. Груз его содержал тело жертвы “Лузитании”, Фрэнсис Стивенс, состоятельной канадки, которую наконец собрались перевезти на родину, в Монреаль.

Вильсон вновь победил на выборах в 1916 году. Он почти каждый день играл в гольф, часто – с новой миссис Вильсон. Они играли даже на снегу: Старлинг из секретной службы выкрасил мячики в красный, чтобы их было лучше видно. Пара часто каталась на автомобиле по окрестностям – Вильсон обожал такое времяпрепровождение. Женитьба подняла его дух, он перестал страдать от одиночества. Подобно предыдущей миссис Вильсон, Эдит стала его верной помощницей: она слушала черновые варианты его речей, критиковала всевозможные ноты Германии и то и дело давала советы.

За пределами Белого дома многочисленные ноты протеста, которые Вильсон посылал Германии, и ответы на них стали мишенью для иронии. Так, одна газета писала: “Дорогой Кайзер! Несмотря на предшествующую переписку по данному делу, потоплен очередной корабль с американскими гражданами на борту. При сложившихся обстоятельствах мы, полные самых что ни на есть дружеских намерений, считаем своим долгом предупредить Вас о том, что в случае, если подобное происшествие повторится, это с необходимостью повлечет за собою очередную ноту протеста в адрес глубокоуважаемого, миролюбивого правительства Вашего величества”^{751}.

До самого декабря 1916 года Вильсон полагал, что он все-таки способен сохранить нейтралитет Америки и, кроме того, сам, возможно, сумеет выступить в роли посредника в мирных переговорах. Поэтому он воодушевился, когда той зимой Германия заявила: при выполнении определенных условий не исключено, что она попытается заключить с Британией мир. Британия безоговорочно отвергла это заявление, назвав его попыткой Германии объявить себя победительницей, однако у Вильсона, по крайней мере, появилась надежда на то, что в будущем переговоры состоятся. Посол Германии в Америке, граф Иоганн-Генрих фон Бернсторф, добавил Вильсону оптимизма, дав понять, что Германия в самом деле готова участвовать в переговорах, чтобы добиться мира.

Однако Бернсторф был склонен к оптимизму более, чем то позволяли факты, и обладал лишь ограниченным пониманием новых кардинальных перемен в логике правительства собственной страны.

В Германии происходили парадоксальные изменения. Хотя руководство страны, казалось, готово было двигаться в сторону мира, в правительстве набирала вес фракция, выступавшая за подводную войну без ограничений. В группу входили военные чиновники, пытавшиеся теперь заполучить полномочия на то, чтобы топить все торговые корабли, входящие в зону военных действий, нейтральные и прочие, включая и американские суда. Изменения отчасти были вызваны энтузиазмом германского народа, который, пребывая в смятении из-за окопной бойни, стал видеть в субмаринах чудо-оружие – Wunderwaffe, – которое, если применять его в военных целях без разбору, быстро поставит Британию на колени. Это совпало с фундаментальными переменами в военно-морской стратегии Германии – здесь сыграл важную роль Швигер с U-20.