Мертвый ворон кричит о любви

– Не знаю. Костя особо не говорил мне о своих планах и чувствах. Но мне он всегда нравился. Такой надежный и умненький. С ним не надо переживать, что приготовить на ужин, где взять денег, как обустроить дом и все такое прочее. Он даже с домашкой мне помогает. Особенно с математикой. Я просто подсовываю ему тетрадь во время ужина, он ест, а заодно решает. Я в детстве так делала, когда было лень мозги напрягать, да и сейчас иногда, особенно если надо применить математический анализ данных.

Кира прикрыла глаза, ощущая, как ее голова становится легкой, почти невесомой. Это не было похоже на тяжелое опьянение, когда мысли путаются, а тело раздирают противоречивые желания и ощущения. Наоборот, с каждой секундой ее разум прояснялся, а в груди разливалась упоительная свобода, словно кто-то вдул в ее легкие весенний ветер, принесший на своих крыльях свежесть полевых цветов и молодых побегов, тепло ласкового утреннего солнца, а еще эхо далекого будущего, шепчущее, что все будет хорошо.

– Тебя проняло? – Максим придвинулся к ней поближе и легонько похлопал по плечу.

– Не знаю, – выдохнула Кира. – Спроси что-нибудь.

– Посмотри на меня.

Кира нехотя разлепила веки и повернулась на бок. Максим лежал совсем близко. Его голубые глаза стали необычайно яркими, как июльское небо в погожий день.

– Смотрю, – улыбнулась Кира. – Мы как обкуренные, да? Костя нам бошки открутит за это.

– А вдруг его опоили еще хлеще?

– Я бы посмотрела на пьяного Костю. Может, хоть тогда он потеряет контроль и даст волю чувствам.

– А он сухарь?

– Да как сказать… – Кирина рука потянулась к щеке Максима и коснулась ее, кожа на ощупь казалась удивительно мягкой. – Я не понимаю его чувств. У него есть какая-то тайна, Костя что-то упоминал о проклятии и просил в него не влюбляться. Поэтому-то мы здесь. Хотя и из-за Лики тоже.

– А ты влюбилась?

– Похоже на то, – чуть улыбнулась Кира. – Думаю, я как брошенная собака, которая побежит за первым, кто ее накормит и приласкает. Марк был прав – в моей жизни одиночество давно переливается через край. У меня не было отца, нет друзей и подруг. Есть только мама. А еще Костя. И коты.

– И я. – Максим сомкнул пальцы на ее запястье и заставил прикоснуться к своим губам.

– Ты говнюк, всегда меня обижал.

– Я тебя любил, а еще боялся, что, если буду с тобой добр, пацаны и меня начнут унижать. И я стану изгоем. Когда я издевался над тобой, меня поддерживали, а еще боялись. Девчонкам я поэтому тоже нравился. Все любят плохишей-хулиганов. Даже отличницы. О! Это самый популярный троп. – Максим тихо засмеялся, а потом прошептал: – Она права, я трус.

– Что такое троп? – не поняла Кира.

– В литературе троп как бы описывает вектор сюжета. Ну, скажем, избранный против зла, сестра лучшего друга или от ненависти до любви. – Максим тоже протянул руку и погладил Киру по щеке.

– В жизни скорее все наоборот: от любви до ненависти, – задумчиво проговорила Кира. – А ты правда меня любишь?

– Да, – выдохнул Максим, чуть покраснев от смущения.

– А почему?

– Ты добрая, милая, смешная, необычная, а еще придаешь жизни цвет.

– Я безмозглая и творю дичь, – фыркнула Кира. – Ну, вот недавно я решила, что мне пой дет на пользу, если я поучаствую в ритуале и буду похоронена заживо.

– Что? – Глаза у Максима стали круглыми как плошки, и он сжал Кирино плечо.

– Это должно было быть безопасно и под присмотром шамана, но тот просто свалил куда-то. Как мне потом нехотя объяснили, между организаторами и исполнителями произошел конфликт, а пострадали клиенты. То есть я. Хорошо, что я захватила с собой телефон и там ловила связь. Косте пришлось выкапывать меня из могилы.

– А почему ты хотела умереть?

– Я хотела переродиться и стать лучше. Хотя… Я не знаю. Умереть мне тоже иногда хотелось. Чаще, чем ты думаешь. Но меня всегда держала мысль о том, как мама огорчится.

– Кира, прости! – Максим сгреб ее в охапку и крепко обнял, укладывая на себя. – Из-за меня у тебя была отвратительная школьная жизнь.

– Да все в прошлом. Я и правда тебя простила. Всех вас, включая самых мерзких одноклассников. В конце концов, только преодолевая трудности, мы становимся теми, кто мы есть на самом деле. Но теперь у меня другая беда, – прошептала Кира, прижимаясь щекой к шее Максима.

– Какая? – хрипло выдохнул он, поглаживая ее по спине.

Максим лежал на спине, и Кира приподнялась на локтях, чтобы посмотреть в его удивительные глаза.

– Я так устала от одиночества. Мне хочется любить и быть любимой. Но Костя шустро находит какие-то препятствия: то мы разные, то он безумен, то проклят. Словно нарочно ищет причины не быть со мной. Если бы не ты, внезапно появившийся в моей жизни и заставивший Костю ревновать, мне кажется, он бы еще долго не решался сделать шаг мне навстречу. Так что маячь иногда, чтобы Костя не расслаблялся, – захихикала Кира.

– Не хочу быть топливом для ваших чувств, – поморщился Максим. – Вот ты бы так смогла? Ненавижу любовные треугольники!