Мертвых не судят

Но в ресторане оказалось довольно мило. Даже официантка попалась вполне симпатичная. Зал быстро заполнялся народом. Большинство мужчин были в пиджаках и галстуках, дамы вели себя подчеркнуто светски и, пользуясь вилкой, далеко отставляли мизинчики. Кротов по опыту знал, что через пару часов пиджаки повиснут на стульях, узлы галстуков съедут набок, да и дамы сделаются намного демократичнее. Но пока, подчиняясь всеобщему начальному настрою, он и сам подсознательно старался быть похожим на английского дворянина, каких показывают в исторических фильмах.

А Лена была гораздо естественнее, отчего в голову Кротова проникли ревнивые подозрения: не является ли для нее посещение ресторанов более привычным, нежели он предполагал.

Они пили вино «Эрети», поскольку Кротов постеснялся с ходу предложить коньяку, который любил больше; ели «Столичный» салат и эскалопы, и Кротов довольно остроумно болтал о чем-то несущественном. Причем обходился без анекдотов.

В положенный час заиграл джазовый квартет, не обманув надежд Кротова умеренностью звуковой мощи. Кротов пригласил Лену танцевать. Собственно, это был лишь предлог, чтобы вступить в новую фазу волнующей игры ухаживания — фазу, предполагающую легальное прикосновение друг к другу. Кротов этого не скрывал, и, к его радости, Лена все восприняла правильно. Под звуки мелодично-тягучего блюза они медленно передвигались по залу в толпе танцующих, волосы Лены легко касались его лица, он искал слова, чтобы рассказать, как ему хорошо. Тут-то все и произошло.

Неподалеку от эстрады стояли несколько мужчин. Кротов и Лена находились от них метрах в пяти, и обращенный в ту сторону лицом Кротов непроизвольно фиксировал на этой группе взгляд. Мужчины разговаривали вроде бы вполне спокойно, как давние знакомые. И вдруг один из них — высокий, в белых брюках и таком же белом свитере, толкнул своего собеседника — плотного и коренастого, с черной, коротко подстриженной шевелюрой. Разумеется, толчок этот не был шутливым или дружеским, но и без явного намерения причинить какой-либо ущерб. Однако реакция на него последовала ужасная.

Даже в полумраке зала Кротов отчетливо увидел, как в руке коренастого блеснула светлая полоска стали. Коротко замахнувшись, коренастый воткнул нож в грудь своего противника. На какой — то момент лицо у того сделалось растерянным, затем исказилось ужасом. Он закричал, и Кротов тоже не сумел сдержать вскрика, рефлекторно стиснув Лену в объятиях. На белоснежном свитере быстро расплывалось поразительно яркое алое пятно. Раздался женский вопль, оркестр нестройно умолк. Раненый коснулся пальцами кровавого пятна и рухнул на пол…

Все смешалось, зал закружился водоворотом бестолковой суеты, повсюду кричали. Кротов тоже пытался куда-то пойти, но Лена отчего-то не пускала, крепко вцепившись в его руку. Вспыхнул полный свет. Люди толпились около упавшего, но ни один не приближался к нему вплотную, словно не в силах переступить некой магической линии, очертившей тело.

Потом появилась милиция — как-то невероятно быстро (лишь позже Кротов узнал, что как раз в это время, следуя обычным маршрутом, в ресторане оказался патрульный наряд). Два милиционера в форме и один в штатском действовали уверенно. Один сразу же перекрыл выход, двое других принялись расспрашивать людей, и Кротов понял, что должен сделать.

— Что это такое? Какой ужас! — спрашивала Лена, дрожа и прижимаясь к нему.

Он отстранил ее и сделал несколько шагов к милиционерам.

— Я видел! — сказал Кротов. — Я все видел!

Он поискал глазами коренастого. Тот был здесь, неподалеку, не успел никуда убежать. Спокойно стоял у стены в окружении троих приятелей.

— Вот он, — закричал Кротов, указывая рукой. — Вот убийца! Держите его!

Милиционеры — все втроем — и кое-кто из посетителей бросились на коренастого. Тот сделал попытку вырваться, но в следующую секунду его уже схватили десятки рук, скрутили и потащили вниз по лестнице. Один из милиционеров вернулся к Кротову.

— Я вас прошу пройти с нами, — сказал он.

Кротов с готовностью кивнул.

— Я все видел, — возбужденно повторил он. — Своими глазами! Вот негодяй!

— И вас тоже, — сказал еще кому-то милиционер. — И вас…

* * *

Отделение было неподалеку. Коренастого сразу же утащили куда-то вверх по лестнице, а свидетелей провели через дежурную часть, по вечернему часу уже изрядно наполненную нетрезвыми клиентами, в красный уголок с длинным — во всю комнату — столом, рядами стульев возле стен, увешанных плакатами и лозунгами, и непременным бюстом вождя в углу на высокой подставке.

Кроме Кротова с Леной оказалась тут средних лет пара — лысоватый мужчина с брюшком и его дама, накрашенная густо, но вполне пристойно; две девушки, похожие друг на друга, как случается с близкими подружками; парень с обветренным лицом и крепкими руками рабочего и еще один, очкарик, явно итээровского вида в рубашке с замятым воротничком. Очкарик был сильно поддатенький, но держался неплохо, только все крутил головой и повторял: «Ну, дела! Дожили, называется!»