Мертвых не судят

Она всмотрелась пристальнее, отрицательно покачала головой и, вдруг, узнавая, улыбнулась.

— Вспомнила. Вы в милиции были вместе с нами. С высокой девушкой.

— Верно. Какая у вас память замечательная.

— Да ну, — озабоченно сказала она, примеряя, по-видимому, его комплимент к своим экзаменационным проблемам. — А вы по какому делу?

— Почти по личному, — улыбнулся Кротов. — А подруга ваша где?

— Она уже уехала. Все экзамены сдала и поехала домой отдыхать. Их поток вчера последние госы сдал. А у нас последний экзамен только завтра.

— Тоже уедете?

Валя дернула плечиком.

— А что тут делать-то? В такую жару.

Кротову что-то мешало. Он покрутил головой и тут же понял, что именно. Вахтерша безотрывно сверлила их холодным и пристальным взглядом.

— Мне нужно вам кое-что сказать, Валя, — произнес Кротов. — Но здесь неудобно как-то. Неуютно. Вон как ваша контролерша на нас уставилась.

Валя повернула голову, грозно поглядела на вахтершу и показала ей язык.

— Змея, — пожаловалась Валя. — Хуже Гитлера.

Вахтерша будто и не заметила и, сохраняя достоинство, лишь через минуту медленно отвела взгляд, как бы потеряв интерес.

— Давайте сядем на скамейке, — предложил Кротов. — Там, в скверике.

— Ладно, — согласилась Валя. — Давайте сядем.

Они вышли из общежития, и Кротов тревожно огляделся, но ни желтых «жигулей», ни подозрительных рож поблизости не увидел. Опускались сумерки. Занятая ими скамейка оказалась очень удобной. Все подходы и подъезды к общежитию отсюда просматривались прекрасно, а саму скамейку с трех сторон укрывали высокие и густые кусты сирени. Даже странно, что такая замечательная скамейка оказалась незанятой этим теплым вечером.

— Я хочу рассказать, Валя, что произошло со мной с того самого вечера, — начал Кротов, решив отказаться от всякой дипломатии. — Вскоре ко мне, прямо домой, пришел человек, который принялся уговаривать, чтобы я на следствии сказал, что ничего в ресторане не видел.

— И к нам тоже приходил, — кивнула Валя.

— Кто? Парень?

— Нет, женщина. Одета так… сафари и все такое. Кольца, серьги. Я, говорит, сестра и ничего не пожалею.

— А вы что же?

— Да мне что, — сказала Валя. — Может, он и правда не так виноват. Она так просила…

— И деньги предлагала?

— Не, — Валя мотнула головой, и волосы закрыли ее лицо. — Колечко совала в подарок. Золотое. И Надьке тоже.

— Золотое колечко — это славно, — грустно сказал Кротов. — Поздравляю.

— Да я не взяла, — обиженно сказала Валя. — Вы что! Зачем оно мне?

Кротов удивился. Настолько, что не смог скрыть удивления.

— Вот вы какая!

— Да ладно, — Валя подумала, наверное, что Кротов ей не поверил, потому что лицо ее сделалось замкнутым.

— Жалко все-таки человека, — сдержанно сказала она.

— Новасардова?

— Ну да.

— А он не такой жалостливый. Тот, которого он ножом пырнул, недавно умер.

— Ой, ужас какой!

— А когда я просьбу его родственника выполнить отказался, двое других родственников подстерегли меня у подъезда как-то вечером. А еще три родственника, ворвались в квартиру моей девушки и немного ее попугали.

— Вы мне какие-то жуткие вещи рассказываете, — озабоченно сказала Валя. — Бандиты прямо какие-то.

— Может, и похуже, чем бандиты. Вот потому я и не хочу допустить, что они останутся безнаказанными.

Кротов почувствовал, что последняя его фраза прозвучала словно на комсомольском собрании, и, не придумав, как исправить это возможное впечатление, просто взял Валину руку в свою.

— Понимаете, Валя, — сказал он со внезапно прорвавшейся горечью, — невозможно представить, чтобы эти сволочи одержали над нами верх. Иначе все к черту. А ведь получается так, что могут. И самое неприятное, что мы им помогаем. Собственными руками. Не должно так быть!

— А что я могу? — растерянно спросила Валя, не отнимая рутой. Ладонь ее была теплой и хрупкой.

— К сожалению, ничего больше мы не можем, как только честно говорить о том, что видели. Ведь они, мерзавцы, пугают только, на страх наш надеются. Ничего они не могут, не посмеют! И я вот о чем хочу вас попросить: давайте пойдем завтра к прокурору. Вот такая просьба — не в ресторан, не в библиотеку — смешно, да?

— Нет, — качнула головой Валя.

— Ну, не к прокурору, так к генералу какому-нибудь. Я не знаю. Но чтобы — вместе. Пожалуйста, помогите мне. — Кротов импульсивно сжал ее руку. — Да и не во мне, собственно, дело. Нельзя бояться. Нельзя всю жизнь бояться! Я не очень понятно говорю, да?

— Все понятно, — сказала она. — Только я не знаю… Неудобно… То так говорила, а теперь так… В милиции за это, я понимаю, хвалить не станут.

— Мы объясним. Должны нас понять, обязательно. А если не поймут — черт с ними! Мы же правду станем говорить!

— Ой, не знаю я, — сказала Валя в сильном сомнении. — А если они ко мне, как к вашей девушке?..

— Да нет же! Нет! — горячо начал Кротов и осекся. — Если честно, то, конечно, это не исключено, — угрюмо подтвердил он, сразу утеряв воодушевление. — Пугать они большие мастера. Да, в общем, чего я вас уговариваю — сам не пойму.

— Я согласна, — внезапно сказала Валя. — Все равно уезжаю завтра после экзамена. Если и придут — не найдут. Куда надо явиться-то?