Мертвым вход разрешен

Максим включил поворотник, дожидаясь, пока такси наконец отъедет, и выехал на дорогу вслед за ним, однако то не проехало и десятка метров, как вдруг остановилось прямо посреди дороги, и из него почти выскочила рыжеволосая сотрудница Института. Максим сегодня видел ее впервые и не запомнил имя. Не то Аня, не то Алла, не то что-то похожее. Девушка что-то сказала водителю и направилась к тротуару, но такси не спешило отъезжать. Максим выключил радио и приоткрыл окно, чтобы слышать разговор.

– Девушка, я вам скидку сделаю! – с сильным восточным акцентом говорил водитель. Что ответила ему рыжая, Максим не услышал, но тон и слова таксиста сменились: – Тебя в черный список занесут, такси вызвала, а сама не поехала! У меня простой будет, я тебя отмечу как отмену вызова. Больше не сможешь наши машины вызывать!

Девушка еще что-то сказала, а затем вытащила из небольшого рюкзака, который держала в руке, кошелек и сунула несколько купюр водителю. Тот сказал еще что-то уже не по-русски – судя по тону, это были ругательства, – а затем закрыл окно и рванул с места. Рыжая осталась стоять прямо посреди лужи, в которую так неудачно вышла, и растерянно оглядывалась по сторонам. У Максима на сегодняшний вечер было запланировано одно не очень срочное, но требующее его присутствия дело за городом, однако он не смог оставить девушку в беде. На такси она явно собиралась уехать домой, но почему-то не уехала. Может, конечно, вернуться в Институт и подождать новую машину там, но Максиму внезапно захотелось помочь.

Он подъехал ближе, стараясь не облить ее из лужи еще больше.

– Чем вам не угодил таксист? – поинтересовался он.

Рыжая сначала напряглась, не сразу узнав его в темноте улицы, но затем лицо ее расслабилось.

– Мне не угодили его мысли на мой счет.

– Он к вам приставал?

– Я не стала проверять, решится ли он на это.

– Тогда давайте я вас подвезу, – предложил Максим. – Уверяю, мои мысли на ваш счет абсолютно нейтральны.

Рыжая непонятно усмехнулась, но отрицательно качнула головой.

– Спасибо, но я живу за городом.

– А мне как раз за город и нужно.

– Но наверняка не в ту сторону.

– Откуда вам знать?

– Мне в Порошкино.

– Вот видите, и мне туда же! – соврал Максим, но девушка ему, конечно, не поверила. Впрочем, он и не пытался выглядеть убедительно. Тем не менее она обошла машину и забралась на пассажирское сиденье.

– Ну, раз вам туда же, не стану отказываться.

Максим выехал обратно на дорогу, пытаясь вспомнить, где вообще находится это Порошкино.

– Я вам подскажу, – заверила девушка, словно прочитав его мысли.

Некоторое время они ехали молча. Рыжая смотрела в окно, поглаживая правой рукой широкий браслет на левом запястье. Такие браслеты были на обеих ее руках и заинтересовали Максима еще на совещании. Они были широкими, но тонкими, обычный металл, не золото или серебро, но по всей длине браслетов были выбиты странные линии, как одиночные, так и сплетающиеся в замысловатые узоры. Но только сейчас Максим разглядел на них символ Темных Ангелов, известный даже ему, далекому от всякого рода паранормальщины и работы Института.

Рыжая бросила на него взгляд, явно заметив интерес к браслетам, а затем аккуратно отщелкнула один, пару секунд о чем-то подумала, словно прислушивалась, а затем сказала:

– Меня Айя зовут.

– А я Максим.

– Это я знаю, а вот вы мое имя не запомнили.

– Вы мысли читать умеете? – от неожиданности брякнул он.

Айя улыбнулась.

– Нет. Но я эмпат, причем патологический. Я чувствую эмоции людей так сильно, что да, практически могу читать их мысли. Так что вы зря меня повезли, это вам не поможет.

Переход был таким резким, что Максим растерялся еще сильнее.

– Что?

– Вы сделали что-то, что вам самому не нравится, – пояснила Айя, – и думали, что одно доброе дело перекроет тот поступок. Но это не так. Вы отвезете меня и снова останетесь наедине с теми мыслями, которые вас мучают.

– И что мне с ними делать? – зачем-то спросил Максим, словно эта рыжая могла решить его проблемы. Черт подери, она даже не в курсе, какие именно мысли его мучают!

Айя пожала плечами.

– Ничего. Разве что принять их, признаться самому себе, что сделали так, как захотели.

– То есть я, по-вашему, человек-дерьмо? – усмехнулся Максим. – Ну спасибо.

– Это не по-моему, – поправила его Айя, – а по-вашему. По-моему, вы просто на что-то очень сильно обижены, а именно обида толкает человека на те поступки, которые ему самому и не нравятся.

– Я думал, это делает ненависть.

– Нет. – Айя уверенно покачала головой. – Ненависть толкает человека на те поступки, которые приносят ему облегчение, а значит, нравятся. А вот обида – она другая. Она заставляет поступаться своими принципами, делать то, что не приносит облегчения. Обидеть в ответ не значит перестать обижаться самому.

– Мне сорок лет через несколько месяцев, в моем возрасте уже глупо обижаться.

– Обижаться никогда не глупо. Тем более когда есть за что. Никто не может обидеть сильнее, чем человек, которого любишь.