Мерзавец на выданье

Однако, сострадательная ее душа взбунтовалась — Валерия вынуждена была вернуться, решив, что сейчас парню очень плохо и надо бы его успокоить, иначе трусливое желание не замечать чужих слез будет смахивать уже на подлость.

Она вернулась, но Михаил, погруженный в страдания, в боль, опять ее не заметил. Валерия в нерешительности потопталась и… ушла.

Он сиротливо остался сидеть под киоском рядом с мусорной урной, а Валерия сердито шагала по вечерней, залитой огнями улице, ругая себя за малодушие.

«Ну почему я струсила? — переживала она. — Почему не поддержала хорошего человека?

Но с другой стороны, что я должна была ему сказать? Мужчины стесняются своих слез, я ненужный свидетель. Он просто послал бы меня, сорвал бы зло…

И правильно сделал бы. Зачем про Лизку ему разболтала? Кто меня за язык тянул?

Чертова открывательница глаз! Узнал бы все от Лизки, она умеет забивать мужикам баки, а я в этом деле профан…

Теперь Мишка думает, что я злорадствую.

И правильно думает. Веду я себя как последняя дрянь!»

На этой «оптимистичной» ноте Валерия не выдержала укоров совести, развернулась и со всех ног побежала к табачному киоску. Урна стояла на месте, но Михаила и след простыл.

«Э-эх, — окончательно расстроилась Валерия, — не успела! Вот куда он пошел? Куда? В таком ужасном состоянии!»

И, не понимая, что делает, она бросилась его искать: заскочила в клуб и подробно расспросила дородных парней из фейс-контроля. Те убедительно заверили, что щуплый голубоглазый блондин среднего роста совсем недавно вышел и больше не возвращался. Валерия вернулась к табачному киоску, констатировала присутствие мусорной урны и отсутствие Михаила, растерялась, задумалась.

«Куда идти? Куда? Куда?!!» — стучало в ее висках.

Ноги сами понесли ее к скверу, на (их уже) лавку. Валерия не надеялась, что он там, но ноги почему-то несли.

Ступив на аллею и напряженно всмотревшись в тускло освещенную фонарями даль, Валерия обнаружила, что их лавка пуста, впрочем, как и все остальные. Этот, излюбленный пенсионерами сквер, молодежь презирала, а время позднее: пенсионеры давно уже спали.

«Где он? Куда мог пойти? — заметалась Валерия и в отчаянии осознала, что ничегошеньки не знает о нем. — Не прощу себе, если случится что-то плохое, — решила она, — если злым своим языком хорошего парня сгубила!»

Теперь уже пожалела она, что с начала их знакомства была так нелюбопытна. И с чего невзлюбила его? Он неплохо к ней относился. Сама, болтушка, делилась с ним чаяниями и проблемами, ждала советов, а ему не слишком помогать разгонялась, все больше о себе говорила.

А он ей сочувствовал и даже неплохие советы давал, но ей и в голову не приходило спросить как ему живется. И где живется?

Похоже, он не из Москвы — плохо знает город. Снял где-нибудь на отшибе дешевенькую квартирку — обшарпанную «гостинку» или хуже, комнатку у нищей старушки.

«Даже адреса его не знаю, — с ужасом подумала Валерия. — Даже не знаю где иска…»

И в это мгновение увидела она вдали, в конце аллеи, отделившуюся от фонтана фигурку. Похоже, это был мужчина. Он медленно брел, то и дело вытирая руками лицо.

Сердце Валерии заколотилось.

— Миша? — прошептала она, не решаясь вспугнуть догадку и напряженно всматриваясь в темноту.

Дойдя до их скамейки, мужчина остановился и… присел.

— Миша, — облегченно выдохнула Валерия.

Со всех ног она понеслась к нему, радостно вскрикивая на бегу:

— Миша! Миша!

Это был действительно он.

— Уф, как ты меня опять напугал! — падая с ним рядом на скамейку, воскликнула она.

Михаил сердито уставился на нее, но промолчал.

«Слез нет, в фонтане умылся, — мысленно констатировала Валерия, — а глаза все равно красные».

— Еле, Миша, тебя нашла, — воскликнула она, неумело демонстрируя хорошее настроение.

Он еще раз сердито посмотрел на нее и с осуждением спросил:

— А зачем ты меня искала?

Вот это да! Такого приема Валерия никак не ожидала. Она округлила глаза и, сокрушенно покачав головой, спросила:

— Не стыдно тебе?

Он по-прежнему смотрел на нее, был спокоен и даже не отвел в сторону взгляда. Валерия, расставляя акценты на каждом слоге, возмущенно поинтересовалась:

— Миша! Ты свинкой в детстве болел?

Он опешил:

— Болел.

— Так вот знай, Миша, тебя не долечили.

— С чего ты взяла? — изумился он.

— С того! Ужасное свинство прет из тебя!

— Почему?

— Сказала уже: потому, что ты свинкой болел, да не вылечился.

Михаил рассердился:

— Черт возьми! Заладила: «свинкой да свинкой». Ты можешь ясно сказать в чем дело? Какие твои претензии?

— А сам не догадываешься? — поразилась Валерия. — Я, как проклятая, по городу ношусь, ищу тебя, психую, а когда нахожу, ты спокойненько интересуешься зачем я тебя искала. Разве это не свинство?

— Нет, — с достоинством ответил Михаил. — Я не бросаю на ветер слов: сказал, что вернусь и вернулся, а вот ты где была?

Валерия едва не задохнулась от негодования.

— Вернулся? — закричала она. — Через час? Не слишком ли поздно? И еще спрашиваешь где я была? Я тебя искала!

Он изумился:

— А зачем меня искать, когда мы условились встретиться на этой скамейке?