Мерзейшая мощь

— Я мало знаю об этих людях, — ответила Матушка. — Но вот университет… даже Брэктон. Конечно, там было ужасно, мы это понимаем, но разве они хотели зла, когда строили свои мелкие козни? Скорее, это было просто глупо…

— Да, — согласился Макфи, — они развлекались, котята играли в тигров. Но был и настоящий тигр, и они его принимали. Что же сетовать, если, целясь в него, охотник задел и их?

— А другие колледжи? Нортумберлэнд?

— Жаль таких, как Черчвуд, — вздохнул Деннистоун, — он был прекрасный человек. Студентам он доказывал, что этики не существует, а сам прошел бы десять миль, чтобы отдать два пенса. И все-таки… была ли хоть одна теория, применявшаяся в Беллбэри, которую не проповедовали бы в Эджстоу? Конечно, ученые не думали, что кто-нибудь захочет так жить. Но именно их дети выросли, изменились до неузнаваемости и обратились против них.

— Боюсь, моя дорогая, что это правда, — кивнул Димбл.

— Какая чушь, Сесил! — возмутилась Матушка.

— Вы забыли, — сказала Грэйс, — что все, кроме очень, очень плохих, покинули город. Вообще же Артур прав. Забывший о Логрисе сползает в Британию.

Больше она ничего не сказала: кто-то сопел и ворочался за дверью.

— Откройте дверь, Артур, — сказал Рэнсом.

Через несколько секунд все вскочили, радостно ахая, ибо в комнату вошел м-р Бультитьюд.

— Ой, в жизни бы!.. — начала Айви и сама себя перебила: — Бедный ты, бедный! Весь в снегу. Пойдем, покушаем. Где ж ты пропадал? Смотри, как увозился!

Поезд дернуло в третий раз, и он остановился. Свет в вагонах погас.

— Черт знает что! — сказал голос во тьме. Трое пассажиров в купе первого класса легко определили, что он принадлежит их холенному спутнику в коричневом костюме, который всю дорогу давал им советы и рассказывал вещи, неведомые простым смертным.

— Как кто, — сказал тот же голос, — а я должен быть в университете.

Коричневый пассажир встал, открыл окно и выглянул во тьму. Другой пассажир сказал, что ему холодно. Тогда он сел на место.

— Стоим уже десять минут, — проворчал он.

— Простите, двенадцать, — поправил его второй пассажир.

Поезд не трогался. Стало слышно, как ругаются в соседнем купе.

— Что за черт?! — возмутился третий пассажир.

— Откройте дверь!

— Мы что, на кого-то налетели?

— Все в порядке, — сказал первый. — Просто меняют паровоз. Работать не умеют. Набрали невесть кого…

— Эй! — крикнул кто-то. — Едем!

Поезд медленно двинулся с места.

— Сразу скорость не наберешь, — заметил второй.

— Наверстаем, — успокоил его первый.

— Свет бы зажгли, — сказала женщина.

— Что-то не наверстываем, — пробурчал второй.

— Да мы опять остановились!

Снова тряхнуло. С минуту все звенело и звякало.

— Безобразие, — воскликнул первый пассажир, открывая окно. На сей раз ему повезло больше — внизу кто-то шел с фонарем.

— Эй! Носильщик! Кто вы там! — заорал пассажир.

— Все в порядке, все в порядке, — сказал человек с фонарем, проходя мимо.

— Очень дует, — пожаловался второй.

— Впереди свет, — сказал первый. — То ли пожар, то ли прожектор.

— Какое мне дело! — воскликнул второй. — Ох ты, Господи!

Тряхнуло снова. Вдалеке раздался грохот. Поезд медленно тронулся, словно прокладывая себе путь.

— Я этого так не оставлю! — все возмущался первый. — Какое безобразие!

Через полчаса показалась освещенная платформа.

— Говорит станция Стэрк, — раздался громкий голос. — Передаем важное сообщение. В результате легких подземных толчков платформа Эджстоу выведена из строя. Пассажиры, направляющиеся в Эджстоу, могут выйти здесь.

Первый пассажир вышел. Он всюду был знаком с начальниками, и через десять минут уже слышал более подробный рассказ о постигшей город беде.

— Сами толком не знаем, м-р Кэрри, — говорил начальник станции. — Целый час от них ничего нет. Такого землетрясения Англия еще не знала. Нет, сэр, не думаю, что Брэктон уцелел. Эту часть города как смыло. Там, говорят, и началось. Слава Богу, я на той неделе забрал к себе отца!

Кэрри всю жизнь говорил, что этот день был для него поворотным пунктом. Он не считал себя религиозным человеком, но тут подумал: «Это — Провидение!» И впрямь, что еще скажешь? Он чуть не сел в предыдущий поезд. Да, поневоле задумаешься!.. Колледжа нет! Придется его строить. Придется набирать весь (или почти весь) штат. Ректор тоже будет новый. Конечно, об обычных выборах не может быть и речи. Вероятно, попечитель колледжа — это как раз лорд-канцлер! — назначит ректора, а уж потом они вместе подберут первых сотрудников. Чем больше Кэрри об этом думал, тем яснее видел, что будущее Брэктона зависит от единственного уцелевшего его члена, как бы нового основателя. Нет, Провидение, иначе не скажешь. Он увидел свой портрет в новом актовом зале, свой бюст в новом дворе, длинную главу о себе в истории колледжа. Пока он это видел, он, без капли лицемерия, выражал всем своим видом глубочайшую скорбь. Плечи его чуть согнулись, глаза обрели печальную строгость, лоб хмурился. Начальник, глядевший на него, часто говорил впоследствии: «Видно было, что худо человеку. Но держался он здорово».

— Когда поезд на Лондон? — спросил Кэрри. — Я должен там быть как можно раньше.