Месье, сделайте мне больно

Не думая, что делаю, я поднялся. Было странно очутиться посреди этой комнаты перед спящим психоаналитиком. Это походило на святотатство. В то же время, осмелившись покинуть кушетку, я чувствовал себя здесь хозяином. Я приблизился к Злибовику. Он издал хрюканье и немного съежился, словно догадывался о моем присутствии, но, не желая – или не в силах? – вытерпеть его, искал убежище во сне. Он закутал ноги в плед. Я не заметил этого, когда устраивался на кушетке. Может, он подождал, пока я лягу, чтобы укрыться? С этим одеялом он напоминал больного. Он мог бы быть в халате или пижаме, никакой разницы. «Старый сумасшедший», – говорила Флоранс. Это мнение казалось мне несправедливым, но вышло так, что я его вспомнил при виде Злибовика, развалившегося в кресле, с закрытыми глазами и приоткрытым ртом, откуда вырывалось равномерное легкое похрапывание. Старик, который отдыхал, забыв о приличиях. Старец с морщинистым лицом, побежденный возрастом. Несколько рыжих и седых волос все еще прикрывали его череп, пучки волос, торчавшие у него из ноздрей и ушей, завершали этот трогательный образ. Конечно, годы его были сочтены. Не было ничего проще, чем покончить с ним. Мне надо было только положить руки ему на горло, немного повыше адамова яблока, и резко окать. Его взгляд остановится, кончик языка высунется меж сухих губ, и смерть оставит на его лице такую же безобразную маску, как у Ольги.

Возможно, стоило вернуться на кушетку и дождаться, пока он проснется? Но у меня не было никакого желания это делать. Я наклонился к нему и потряс его за плечо, сначала тихонько, потом все сильнее и сильнее. Добиться мне удалось только того, чтобы он снова хрюкнул и повернулся на бок.

Тогда я положил на комод шестьсот франков, снял с вешалки пальто и вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Перед домом Злибовика я купил утреннюю газету. В ней снова говорилось об убийстве Макса, но новых сведений не сообщалось. Напоминалось, что он был застрелен в упор тремя выстрелами из пистолета «Веблей» калибра 6,35 миллиметра. Что касается Ольги, полиция ее еще не задержала. Однако считалось само собой разумеющимся – поди разберись, почему? – что ее скоро найдут. И ничего о деньгах, которые Макс собрал для своего бегства. И вопреки гипотезе Шапиро, давали понять, что Ольга убила своего мужа по личным мотивам. «ДРАМА НА ПОЧВЕ РЕВНОСТИ» – гласил заголовок

«Фигаро».Эта версия, повторяющаяся в нескольких изданиях, отодвигала на второй план судебные неприятности Макса.

Все это не представляло интереса. Я сунул газеты в урну. Единственное, что меня волновало, – это как мне покончить с Ольгой. Едва я от нее избавлюсь, если все сложится, как я предполагаю, Шапиро нечего будет предъявить мне. Я буду настаивать на том, что уже сказал ему, он будет разыскивать Ольгу, где ему хочется, а когда надоест, он закроет дело. Что же касается убийства Макса, были все основания подозревать сведение счетов между аферистами. И ничего, что имело бы отношение ко мне. Оставалась еще смерть Ольги, там поглядим, что делать со Злибовиком. Это решение, следовало это признать, не очень меня устраивало, но других в моем распоряжении не было. Поэтому в нынешней ситуации я предпочел придерживаться этой линии поведения.

Добравшись до авеню Трюден, я решил начать с аккумулятора. Ближайший гараж находился на площади Бланш. Я пошел туда пешком и вернулся часом позже с новым аккумулятором. Он был тяжелым, усилия, что я потратил, пока нес его, вместе с усталостью предыдущей ночи, вызвали у меня жестокую мигрень. Добравшись до «Вольво», я подождал, пока прекратит ломить затылок и стучать в висках, и принялся за работу. Сейчас же выяснилось, что операция сложнее, чем я ожидал. Не знаю, был ли Герострат прав, когда говорил, что это работа не для интеллектуала, но точно не для меня. Сначала нужно было открыть капот. Обычно я оставлял эту заботу рабочему гаража. Среди множества кнопок и рычагов, окружавших приборную доску, я искал ту, что отвечала за желаемую функцию.

После нескольких попыток, я услышал щелчок, подтверждающий, что капот открыт. Однако это меня не спасло. С трудом в путанице поршней, стержней, трубок, цилиндров, моторов, турбин и прочих сверкающих смазкой деталей я нашел испорченный аккумулятор. Он был покрыт известняковым налетом и, естественно, располагался по другую сторону двигателя, значит, мне пришлось перенести новую батарею на шоссе. Но автомобили на стоянке стояли настолько тесно друг к другу, что не было возможности пройти между ними, и ничего не оставалось как сделать крюк до улицы Бошар-де-Сарон в самый конец тротуара Лучше и не придумаешь, чтобы вызвать новый приступ мигрени.