Месье, сделайте мне больно

– Точно, я жертва «Лото». Вы, может быть, знаете, есть исследования, посвященные выигравшим в лотерею. Тем, кто получил крупные суммы, я имею в виду. И хотите верьте, хотите нет, но выигрыш не всегда приносит им счастье. Они дорого за это расплачиваются. Как в моем случае. Я выиграл двадцать миллионов франков – два миллиарда сантимов – по шести номерам, только и всего! Разом разбогател. Стал миллиардером, и пальцем не шевельнув. Тем более что нашел тот билет на улице. В то время я был далек от мысли, что стану денежным мешком. Работал в ректорате, в управлении педагогическими кадрами. В ОПС 12, в Отделе преподавательского состава различного рода или что-то подобное. Мы занимались их заработной платой и распределением почти по всему Парижу. Ничего утомительного: когда где-нибудь оказывалось свободное место, туда посылали первого встречного, предварительно дав ему заполнить тонны административных анкет, и вот ему уже идет мало-помалу его зарплата. Вы понимаете, не пыльная работенка, которую я мог бы сохранить, если бы не выиграл все эти деньги. Люди, с которыми я работал, были хорошие, немного чувствительные к холоду, но любезные, гордящиеся своей принадлежностью к отделу – лучшему в Париже! – с понятием об органах государственного аппарата и все такое. Их самой большой страстью были пенсия и здоровье. Особенно здоровье. Они болели уйму времени. Активные ипохондрики. Всегда что-нибудь лечили. Главным для них было очиститься от грязи. Они сморкались, плевали, чихали, мочились, испражнялись преимущественно в баночку из-за постоянных анализов мочи и кала. Называли это чисткой – воображали себя колымагами на техосмотре, верили, что это шло им на пользу, прочищало кишки и синусы, [15]уменьшало простату. Мне нравилась эта атмосфера, они не выглядели молодо, но это было забавно. Но из-за «Лото» я там не остался.

– Вы подали в отставку?

– Как раз нет. Тем не менее, мне посоветовали это сделать, жить на ренту, но я не послушался. Изображать из себя толстосума, разъезжать по круизам, останавливаться в шикарных отелях, «Карлтон»

в Каннах, «Негреско»в Ницце, посещать фешенебельные рестораны, например,

«У Максима»с официантами в галстуках-бабочках, – все это было не в моем вкусе. Даже владея деньгами, я не был настоящим богачом. Если ты госслужащий, себя не переделаешь. В администрации я чувствовал себя в своей тарелке. Тем более что меня уважали из-за выигрыша в лотерею. Были и завистники, но они мне особо не докучали. В общем, я скорее был знаменитостью. До этого меня не замечали, но потом начальник службы – он знал, что за один вечер я могу потратить столько, сколько он зарабатывал за год, – изменил свое отношение ко мне. Знаете, деньги придают человеку значительности. В то время он меня очень любил, участливо ко мне относился. Рассказывал о себе, об обострении желчного пузыря, о своей жене, с которой он не очень ладил, о детях, которые ни черта не делали в школе, и кое-кто из них стоял на учете в полиции. По существу, он не был счастливым человеком. Я думаю, ему хотелось, чтобы я одолжил ему немного денег, но не решался у меня попросить, а я не отважился ему предложить. Он был моим начальником, и я не хотел, чтобы он подумал, что я его не уважаю. В любом случае, из-за него я плохо кончил. Он позволял мне делать все, что душе моей тогда было угодно. Я очень быстро решил, что мне все позволено. Как если бы деньги вскружили мне голову. Работал, когда хотел, а он закрывал на это глаза. Закрыл их настолько, что уже больше ничего не видел. Я швырял в корзину досье, с которыми у меня не было желания работать, а он делал вид, что ничего не замечает. Когда начальство не осмеливается вам перечить, это дает вам дьявольское ощущение власти. Затем я стал уносить досье домой, Я купил квартиру с огромным камином, и мне нужна была бумага, чтобы разжигать огонь. Досье учителей и преподавательского состава прекрасно для этого подходили. Я сжигал все больше и больше. Зрелище того, как они сворачиваются в огне, служило для меня доказательством, что я богат и мне прекрасно живется и без поездок в «Карлтон»

или «Негреско».Очевидно, это вызвало чертовскую путаницу в службе. Тем более что коллеги захотели мне подражать. Они тоже избавились от дел, которые их обременяли.