Мешок с костями

— Отдай ее мне, сынок! — голос звучал жестко, неумолимо. Старик протянул руки. Макс Дивоур. Он вернулся даже после смерти, он жаждал опеки над ребенком. Нет, все-таки не Макс. Я уже знал, что это не Макс. Скулы чуть другие, щеки более ввалившиеся, глаза тоже синие, но чуть другого оттенка.

— Где я? — спросил я его, и мужчина в тюрбане (индус, может, настоящий, может, загримированный, родившийся где-нибудь в Сандаски, штат Огайо), сидевший перед шатром Ангелины, опустил флейту и уставился на меня. Перестали извиваться и девушки-змеи, обнялись, прижались друг к другу. — Где я, Дивоур? Если наши прадеды срали в одну выгребную яму, где я сейчас?

— Я возьму ее, Джеред, — предложил мужчина помоложе, из тех, кто существовал в этой реальности. Он подобострастно глянул на Дивоура, и мне стало нехорошо, потому что я узнал в нем отца Билла Дина. Мужчина, который со временем стал одним из самых уважаемых старожилов округа Касл, в молодости был шестеркой Дивоура.

Не клейми его позором, прошептала Джо. Никого из них не клейми позором. Они были очень молоды.

— Стой, где стоишь! — раздраженно рявкнул Дивоур. Фред Дин аж отпрянул. — Он отдает ее сам. А если нет, мы возьмем ее.

Я посмотрел на мужчину, стоявшего крайним слева, третьего, что виделся мне реальным. Это был я? Нет, никакого сходства с собой я не находил. Что-то в его лице показалось знакомым, но…

— Отдай ее, Ирландец, — продолжил Дивоур. — Даю тебе последний шанс.

— Нет.

Дивоур кивнул, словно ожидал услышать именно эти слова.

— Тогда мы ее возьмем. Пора с этим кончать. Пошли, ребята.

Они двинулись на меня, и тут я понял, кого напоминает мне мужчина, замыкающий левый фланг, в стоптанных сапогах, штанах из парусины. Кении Остера, собака которого обожала пирожные. Кенни Остера, маленького брата которого его отец утопил под струей колонки.

Я обернулся. «Ред-топы» все играли, Сара все пела, тряся задом и воздевая руки к небу, толпа перед эстрадой все перекрывала центральный проход. Путь туда мне заказан, это я понимал. Если я подамся назад, то мне придется воспитывать маленькую девочку в начале двадцатого столетия, зарабатывая на жизнь писанием дешевых ужастиков и романчиков. С одной стороны, ничего страшного в этом нет… но нельзя забывать про молодую женщину, отделенную от нас милями и годами, которой будет недоставать дочери. Может, ей будет недоставать нас обоих.

Я повернулся к арке и увидел, что лесорубы совсем рядом. Кто-то из них казался более реальным, чем другие, более живым, но все они были мертвяками. Все до единого. Я посмотрел на того, среди потомков которого был Кенни Остер, и спросил:

— Что вы сделали? Ради Бога, скажи, что вы натворили?

Он протянул ко мне руки:

— Отдай ее. Ирландец. Ничего другого тебе делать и не нужно. Ты и та молодая женщина наплодите других детей. Сколько захотите. Она молода, она будет рожать, как крольчиха.

Я впал в транс, и если бы не Кира, они бы забрали ее у меня.

— Тьто происходит? — закричала она, не отрывая лица от моей рубашки. — Тем-то воняет! Тем-то узясно воняет! Майк, это надо пьекйатить!

И тут я тоже ощутил запах. Тухлого мяса и болотного газа. Гниющих внутренностей. Дивоур казался более живым, чем его шестерки, он излучал тот же магнетизм, что и его правнук, но он был мертвяком, как и остальные. С того маленького расстояния, что теперь разделяло нас, я различал маленьких червячков, что выедали его ноздри и глаза.

Внизу нет ничего, кроме смерти, подумал я. Не это ли говорила мне моя жена?

Они тянулись к нам своими грязными руками, чтобы сначала коснуться Киры, а потом забрать ее у меня. Я отступил на шаг, посмотрел направо, увидел других призраков, вылезающих из окон, выползающих из печных труб. Прижимая Киру к груди, метнулся к «Дому призраков».

— Хватайте его! — проревел Джеред Дивоур. — Хватайте его, ребята! Хватайте этого говнюка! Черт бы его побрал?

Я взлетел по ступенькам, чувствуя, как что-то мягкое елозит по моей щеке: маленькая набивная собачка Киры, которую она по-прежнему сжимала в ручонке. Я хотел оглянуться, посмотреть, близко ли они, но не решился. Если я споткнусь…

— Эй! — каркнула женщина в окошечке кассы. Копна завитых волос, косметика, наложенная садовой лопатой, слава Богу, она мне никого не напомнила. — Эй, мистер, вам надо купить билет!

Нет времени, мадам, нет времени.

— Остановите его! — кричал Дивоур. — Он — паршивый вор! Это не его девочка! Остановите его!

Но никто меня не остановил, и с Ки на руках я нырнул в темноту «Дома призраков».

* * *

Из дверей я попал в такой узкий коридорчик, что протискиваться пришлось боком. Из темноты на нас смотрели фосфоресцирующие глаза. Впереди что-то гремело, сзади догонял грохот сапог по ступенькам. Кассирша преградила им путь, предупреждая, что им придется пенять на себя, если они что-то поломают — И не думайте, что это просто слова! — кричала она. — Это развлечение для детей, а не для таких громил; как вы!

Впереди вращалось что-то большое и громоздкое. Что именно, поначалу я понять не мог.

— Опусти меня на пол, Майк! — воскликнула Кира. — Я хотю идти сама!