Мессианский квадрат

– Глупости. Евангелист наверняка имел в виду двоюродную сестру.

– Ты, видимо позабыл, на каком языке говорили апостолы. На русском языке так действительно можно обмолвиться… Но на иврите – это два разных слова. Сестра – это «ахот», а двоюродная сестра – это «бат-дода»…

– Ах, да, я вспомнил! – обрадовался вдруг Семен. – Действительно считается, что Богородицу и ее сестру звали одним и тем же именем!

– Так не бывает. Подумай сам. Да и отношения у синоптического и иоанного Иисусов со своими матерями, заметь, совершенно разные: Иисус Иоанна хорошо относится к своей матери, слушается ее и берет с собой в свои странствия, а Иисус синоптиков свою мать терпеть не может. На порог ее не пускает, под крестом своим видеть не желает.

– Ты хочешь сказать, что синоптики не указывают, что мать присутствовала при казни сына? – удивился Семен. – Быть этого не может.

– Тем не менее это так. Не указывают. Ни один.

– Странно. Но даже если и не указывают, то ведь и не отрицают. Это, во-первых. А во-вторых, все евангелия подчеркивают, что Иисус был не женат. И даже более того, он фактически полностью порвал с родом, он провозгласил монашеский идеал. И это очень важная биографическая деталь.

В голосе Семена послышалось волнение.

– Да ничего он такого не провозглашал, то есть они оба не провозглашали. Апостол Павел, может быть, это начал, но никак не Иисус.

– Поверь, он достаточно сказал. Вспомни: «по воскресении ни женятся, ни замуж не выходят, а пребывают как ангелы Божьи на небесах». Да и как это вообще можно себе представить? Деторождение связано со смертью самым жестким образом.

– С чего это вдруг?

– Ну как же? В реальной жизни бессмертным является род, а не смертный индивид. Смерть и деторождение предполагают друг друга. А потому и победивший смерть не мог быть женат. Мы это даже вообразить себе не можем… Равно как и в райском саду люди не размножались.

– С этим не все согласны, – вмешался я в их христианский спор. – Евреи как раз считают, что Адам и Хава были близки до грехопадения, даже Каин и Авель родились еще в Эдемском саду.

– Как это может быть? – поразился Семен – Нет, нет, этого не может быть. Плотское влечение неизбежно связано с грехом, оно насквозь эгоистично. Христианство совсем не случайно началось с иночества. Прочти апостола Павла, прочти Ионанна Златоуста «О девстве»… Я не понимаю, как религия может восхвалять плотское вожделение.

– Пожалуй, что этого иудаизм действительно не восхваляет, – согласился я. – В Гемаре даже история приводится о том, как мудрецы однажды хотели упросить Всевышнего совсем изъять это желание из мира. Затея не удалась, но хотели же.

– Вот, вот! – обрадовался Семен. – Я знал, что по-другому и быть не может.

– При чем здесь это? – воскликнул Андрей. – Любовь не сводится к плотскому вожделению.

– Любовь к нему, может, и не сводится, зато оно – основа брака, брак без него не существует как таковой. В этом смысле совершенно прав Тертуллиан, который считал, что распутства никак невозможно избежать и в рамках брака.

– Так ты считаешь, что брак только для этой жизни, а вечность мужья и жены врозь коротают?

– Это не я так считаю, а Иисус. Это он сказал, что по воскресении ни женятся, ни замуж не выходят, а пребывают как ангелы Божии на небесах. Странно даже другое подумать.

– Но я как раз думаю другое – мне кажется, что внебрачное состояние скорее адское, чем райское. А бесполое существо – это гностический идеал.

– Думай, как хочешь, пожалуйста, но это твое сугубо личное мнение. Отцы церкви с тобой не согласны. Вот, например, преподобный Иоанн Лествичник говорит, что «чистота есть усвоение бестелесного естества». А святитель Григорий Богослов?!… Да все так считают, не только Церковь. Об этом и Моуди говорит в «Жизни после жизни». Все, кто прошли через клиническую смерть, вспоминают, что с выходом души из тела исчезает ощущение пола.

– Я не помню, чтобы там такое говорилось…

– Говорится, уверяю тебя. Написано, что в большинстве случаев.

– Да не может быть, что только я один здесь верю в вечность брака. Давай у Кати спросим, как она считает, – и Андрей повернулся к Кате, смущенно улыбаясь.

– В принципе мы с Семой единомышленники, – уклончиво ответила Катя. – Но сейчас, по-моему, пора уже оставить этот спор… Спускайте свой аэростат и просто посидите вместе со всеми на кухне.

– Вот именно, – поддержала Катю Сарит. – Я не понимаю вашего спора. Какая разница, кто что считает. Главное, как есть на самом деле, а этого никто не знает, ни мудрецы, ни отцы церкви, ни Моуди, ни мы с вами.

– Мне кажется, – добавил я, – вопрос не в том, кто как считает, а в том, кому чего хотелось бы. Андрею хочется, чтобы брак был вечным, а отцам церкви, если я правильно понял Семена, такое только в ночном кошмаре привидеться может.

Семен поперхнулся и, сделав непроизвольное движение, нечаянно сбил со стола бокал, который разбился вдребезги. Шампанское забрызгало скатерть и пролилось на пол.

– Вот ведь медведь-то какой, – заметила Катя.

– Ничего страшного, сейчас я уберу, – сказала Сарит и встала из-за стола. – Где тут у тебя тряпка, Андрей?