Месть – блюдо горячее

Грохнул выстрел, и статский советник почувствовал резкую боль в левой ягодице. Бандит поджал губы и нацелил револьвер прямо ему в лоб. У Лыкова сердце ушло в пятки, он весь сжался в ожидании нового выстрела. Но тут шедший следом Азвестопуло спохватился и всадил Сапрыге две пули в грудь. Тот отлетел в красный угол и стал сучить каблуками по полу. Готов…

Сыскные ворвались в горницу и помогли командированному подняться:

– Что с вами, Алексей Николаевич? Куда попало?

Лыков провел рукой по заднице и увидел на ладони кровь.

– Попало в жопу. Стоило ли за этим ехать в Саратов?

Дубровин приказал помощнику:

– Срочно вези раненого в медицинский околоток, он на вокзале.

Побединский доставил питерца к фельдшеру, и тот сделал перевязку. Пуля рассекла левую ягодицу, по счастью, не очень глубоко. Фактически она чиркнула по мягким тканям. Ныло сильно, и было неловко получить такую смешную рану. Но ведь еще секунда, и, если бы не Сергей, статский советник получил бы свинец в голову. И это было бы не смешно…

Раненого на санях повезли на правый берег. Возница ловко объехал полыньи и доставил питерца в городскую больницу. Там доктор осмотрел его, наложил новую перевязку и отослал страдальца в гостиницу. Все это время Побединский не отходил от статского советника.

Оказавшись у себя в номере, Лыков решил отдохнуть. У него не получилось заснуть – в глазах стояло черное дуло револьвера. Пришлось снимать напряжение пивом. Потом дело дошло и до водки.

Лишь через три часа пришел Сергей и рассказал, чем закончилось дело.

Сапрыга-Недокнязь жил не один, в соседней комнате обитал известный вор-клюквенник[97] Маргаритов. Полиция захватила много «микстуры»[98], в том числе серебряной. В комнате же рязанца при обыске были обнаружены черная маска и свинчатки. Это доказывало участие бандита в нападении на квартиру купца Худобина. А под кроватью лежал тщательно вымытый топор…

– Надо полагать, тот самый, – предположил коллежский асессор. Он закончил бодрым голосом: – Все, можно возвращаться домой. – Потом спохватился: – А вы-то как?

– Нормально. Царапина неглубокая, заживет как на собаке.

– Сидеть больно?

– Сидеть больно, – признался статский советник. – Но главное мы сделали, теперь действительно можно уезжать. Складывай потихоньку вещички. Завтра пойдем в сыскное, скажем им «до свидания». А сегодня… Сходи-ка еще за пивом. И водкой.

На другой день Лыков дописал акт дознания. Он закончил его фразой, что отыскать пропавший билет, украденный у коллежской советницы Болмосовой, не удалось. Подозрение падает на некоего Азар-Храпова. Этот тоже пропал бесследно. Видимо, уехал из города, мог и документы поменять… Саратовская полиция продолжает поиски подозреваемого.

С этим документом питерцы пришли на Приютскую прощаться. Начальник отделения с помощником были очевидно рады тому, что загостившиеся командированные уезжают.

Дубровин спросил:

– Вы будете объявлять Азара в циркулярный розыск?

– Нет.

– Но ведь имеются показания Сухоплюева.

– Ну и что? Вор мог и оболгать бывшего полицейского, чтобы сбить нас со следа.

– А с вдовой повидаетесь перед отъездом?

– Не вижу смысла.

Саратовцы обменялись понимающими взглядами. Иван Дмитриевич сказал:

– Мы с Алексеем Васильевичем тоже решили не искать ходатая по частным делам. И спустить дело на тормозах. Так и передайте Николаю Никитичу.

– Как же я ему передам?

– Не знаю, это ваше дело.

Побединский дополнил:

– Мы догадались, откуда вы узнали адрес Князева.

Лыков молча улыбнулся в ответ.

Четверо сыщиков почувствовали некоторое облегчение. Так бывает, когда ты принял правильное решение…

«Саратовский Путилин» полез в шкаф за коньяком:

– Ну, выпьем за удачное завершение вашей командировки.

…В день отъезда питерцы наняли извозчика-почасовика и объехали наконец лучшие улицы Саратова. До этого у них не было на туризм ни времени, ни желания. Сил хватило только на Второй участок, самый обустроенный. Лыков одобрил здание Крестьянского поземельного банка, Александровский дворянский приют, корпуса университета, Коммерческое собрание возле парка «Липки», больницу имени купчихи Поздеевой и дом купца Шмидта. Радовала глаз Алексеевская консерватория на Немецкой улице – третье высшее музыкальное учебное заведение в России. Католический собор поблизости тоже был неплох… Сыщики похвалили и резиденцию губернатора на Вольской, обновленную по приказу Столыпина. Не чета скромному домику в один этаж, в котором живет начальник Рязанской губернии… Азвестопуло долго разглядывал особняк Рейнеке напротив «Липок», выстроенный знаменитым Шехтелем. И заявил, что готов в нем пожить…

Скорый поезд № 11 уезжал из Саратова в Петербург в два часа сорок минут пополудни. Питерцы садились в вагон первого класса, когда в соседний, второклассный, зашел Азар-Храпов. Они с Лыковым сделали вид, что незнакомы.

Как хорошо дома! Алексей Николаевич, прихрамывая, ввалился в шинельную и бросил саквояж:

– Уф! Ольга, вели срочно наполнить ванну! И накорми голодного супруга.

Жена обеспокоенно спросила:

– Ты почему хромаешь?

– Не поверишь – сел на гвоздь.