Месть фортуны. Фартовая любовь

— Ты на своем веку еще много законников встретишь. Одни будут бояться тебя, другие ненавидеть. А вот любить один из сотни сумеет. Усекла?

— Заметано! — кивнула Капка.

— Задрыжка! Ну, как ты здесь канаешь? — просунулась в дверь голова Глыбы, и накрашенный рот, сложившись бантиком, послал воздушный поцелуй.

— Кентушка! А какая выставка была! Вот это да! Только нам линять шустрей пришлось из-за нашей мамзели! — указал Хайло на Глыбу и хохоча добавил:

— Лягавые к ее щетине на мурле присматриваться стали. Хотели уже в угол зажать, чтобы пощупать, да мы вовремя ее сняли из музея, пока нашей кокотке яйцы не откусили мусора!

— Ну, чего возникаешь! Чего бочку катишь на меня? Я от вас внимание отвлекал, пылил мозги ментам! — не соглашался Глыба.

— Да! Лягавых там, хоть задницей хавай, как грязи! Все ходы и выходы пасут. Даже окна стремачат. Всех посетителей сверлят «шарами» насквозь. Ну, мы без помех возникли. Только Хайло сморозил, как всегда. Ему «мусор» на катушки наступил, кент поднял кипеж, — хохотал Глыба, снимая с себя лифчик, набитый ватой.

— Ну и что? Я возник, как все! Не хрен меня давить, как гниду! Я ему напомнил, кто он есть — недоносок старой потаскухи! Пробитый баран, затычка шмары! Выблевок пидера! — вспомнил Хайло.

— Я тебе ботаю! Мы возникли не на лягавого вякать, а по делу! Ты с кипежем пристопорился бы! Не хрен лажаться! — глянул на Хайло Шакал.

— На, пахан! — вытащил из-под кофты музейное блюдо Глыба.

— И вот это! — подал пахану три тарелки Налим.

— Для полной обоймы! — отдал еще три тарелки Чилим и сказал:

— Если б Хайло еще пяток минут позвенел, мы бы все сперли! Он на себя внимание отвлек. Мусора пока его выпихивали, мы немного пощипали выставку! У всех свой норов. Мы частенько так промышляем. Хайло пасть раскрывает. А мы — трясем, — усмехнулся Налим одними губами.

Шакал осекся. А фартовые вспоминали выставку, смеялись.

— Никого из знакомых не застопорили там? — спросила Задрыга.

— Как же? Тоську засекли! Она там торчала. Возле одного — кружила! Нас не узнала, — бросил Шакал глухо.

— Возникнуть к ней надо! — загорелись глаза Задрыги. Девчонка даже села в постели.

— Сами ее распишем! Она нас высветить решила. Я это — нутром почуял! — добавил пахан.

— Вечером к ней нарисуемся! — обронил Чилим.

— Может, не она музейку высветила? Данилу надо дождаться. Он все пронюхает! — пытался охладить кентов Король. Но Шакал отмахнулся.

— Дешевка — эта падла! Мусорам продалась! С чего б кружила там? Да если бы засекла нас, у тебя сомнения посеялись!

— Она на Задрыгу подземку науськала! Честнящей заделалась, — добавил Глыба:

— Теперь лажанулась! Подергают сучку! Без понту клеилась к лягашам.

В хазу, тихо открыв дверь, вошел Данила.

— Съехала «зелень»! Кто-то ее настрополил классно! Меня хотели трамбовать. Во, падлы, недоноски вонючие! — возмущался он. И повернулся к Задрыге:

— Их в подземке не больше двух десятков канает. И это все!

— А эти? Остальные? Накрылись?

— Что ты? Свалили из штолен! Кто куда! Все приклеились к фраерам! С горожанами дышат! Катька — швеей пашет! В общаге место дали! Отмылась, прибарахлилась. На честные башли канает. От меня рыло отвернула, будто и не знала никогда! Зинка — в парикмахерской! Уже не бедствует! Нинка — контролер в бане! Валька — в кондитерском цехе, вместе с Люськой и Зойкой. Шоколад мармеладом заедают. У них своя комната при фабрике. Борька — грузчиком в порт втерся. Башляет файно! В вечернюю школу возник. У него дядя сыскался! К себе забрал. Чего ж раньше, без башлей, не нужен был? А Нюську забрали в интернат. От рахита лечут и от золотухи. Она на повара будет учиться прямо в школе. Симку помнишь? Одноглазую? Так вот эта устроилась на молокозаводе. А Васька с Пашкой в коптильном цехе рыбокомбината приморились. Иные на хазы свалили. К родне. Помирились. Венька к бабке возник. Та все посеяла. Рада, что есть кому дрова рубить. Короче, даже те, кто остались в подземке, вот-вот смоются. Ленку, уж и не секу, как это повезло — в стюардессы забрали. Ведь она всего шесть классов имела! А Ритку? Помнишь, рыжая, шепелявая такая? Ее на медсестру учат! Валерка — в автопарке — ученик слесаря. Димка — на шофера дрессируется. В туннели сплошная мелочь. Но и тех По интернатам обещают разобрать до осени.

— Ты не про то ботаешь! С Костей виделся?

— Да! Его юнгой на торговое судно взяли. Сегодня ночью — в Сингапур уходит! — хрустел пальцами Данил, отчаянно завидуя своим пацанам.

— Кто их науськал на Капку?

— Никто! Мне мелюзга вякала и взрослые пацаны! К нам возникли фраера. Трехали долго с пацанами. Мол, на хрен вам в штольнях канать? Давай в город! Там файно дышать станете. Вылечим, отмоем, накормим, определим каждого! Как люди заживете! Я час назад Костю видел! Едва узнал его! Поболтали. Он и сознался, почему на Капку хвост поднял! Мол, если бы Задрыга не влезла, Митька с сестрой, Петька, Колька с Шуриком и я тоже кайфово задышали. А нынче мы вроде в отколе от всех нормальных. И говорил, что подземке жаль нас и стыдно, мол, мы с пути сбились.

— Это им менты вякали?