Месть княгини Софьи

– Прости, Дмитрий Юрьевич! – неожиданно остановила уже уходящего правителя Мария Ярославовна. – Мы тут в полном неведении сии месяцы пребывали… О судьбе брата моего что-нибудь ведомо?

– Василий Ярославович убег в Литву, – ответил Шемяка. – Сидит там, пишет подметные письма, призывает меня свергнуть.

– А моя матушка? – спросил Василий Васильевич.

– Сидит в Чухломе, пишет подметные письма, призывает меня свергнуть.

– Все еще токмо начинается, брат, – пообещал свергнутый правитель. – Все еще только начинается. И скоро зрячие позавидуют слепым.

15 июля 1446 года. Вологда, берег Вологды

Князь Василий Васильевич, из-за жары одетый лишь в белую шелковую рубаху и синие полотняные штаны, заправленные в низкие войлочные сапожки, медленно прогуливался по протянувшейся вдоль самой реки широкой дороге. Здесь, благодаря удобному берегу, корабли таскали не бурлаки, а конные упряжки, и потому бечевник выглядел не хуже накатанного тракта. Мужчина держался левой рукой за локоть супруги и водил головой, прислушиваясь и принюхиваясь к происходящему вокруг. Иногда, услышав странный звук, он останавливался, спрашивал:

– Это что? Птица?

– Веревку корабельщики натягивают, она и скрипит, – поясняла Мария Ярославовна. – Ладья на той стороне остановилась, чего-то с мачтой мастерят.

– А ведь я почувствовал, живицей пахнуло! – с некоторым разочарованием сказал бывший властитель державы. – Река, живица, мерный скрип. Мог бы и догадаться.

– Странно… – женщина старательно повела носом. – Не, ничего не чувствую. Тем паче с того берега!

– Вот теперь точно птица! – вдруг сказал князь. – Вон там, в кустах.

Он вскинул руку – и от этого движения живой пернатый комок вырвался из ветвей и взмыл в небеса.

– Скворец! Как ты догадался?

– Он шебуршал, – кратко ответил супруг.

– Здорово! – восхитилась мужем княгиня.

– Солнце греет кончик уха, – коснулся пальцем правой мочки Василий Васильевич. – Если я ничего не упустил и мы нигде не поворачивали, сейчас аккурат полдень. Надобно возвращаться. Сегодня судебный день, к трем часам хорошо попасть в палаты.

– Да, мой сокол, а я и забыла… – Супруги развернулись, и Мария Ярославовна неожиданно перехватила локоть мужа двумя руками и прижалась к его плечу: – Как же тут хорошо, покойно! И ты всегда рядом. Как хорошо, что мне больше не надобно за тебя бояться! Больше никаких походов, никаких предательств.

– Это верно, – вполне спокойно, даже без горечи, улыбнулся Василий Васильевич. – Преданного и свергнутого государя предать еще раз уже невозможно. Теперь у нас все будет хорошо.

– Да, мой желанный.

– Заскрипела и приближается… – внезапно остановился князь. – Ладья снялась и переплывает к нам?

– Верно… – повернулась к реке княгиня. – Плывет…

Корабль приткнулся к берегу, с него спрыгнули несколько легко одетых мужчин – рубашки, штаны, сапоги.

– Шелк шелестит, – тут же отметил Василий Васильевич. – Свистяще и с потрескиванием. Не иначе, князья знатные нас своим вниманием почтили?

– Позволь поклониться тебе, государь, – громко сказал один из корабельщиков. – Я князь Семен Оболенский, второй из братьев.

– Я не государь, княже, – покачал головой свергнутый правитель. – Ныне Великий князь есть Дмитрий Шемяка! Ему и кланяйся.

– Шемяка есть наглый самозванец, Василий Васильевич, изменник и заговорщик! – громко ответил князь Оболенский. – Он захватил трон мятежом и не имеет на него права. Весь народ желает твоего возвращения. Народ русский любит тебя, княже!

– Крамольны твои слова, князь Семен, и черны твои мысли! – решительно ответил свергнутый правитель. – Дмитрий Юрьевич ныне Великий князь! Благодари богов, что ныне я слепец, не то я уже пронзил бы тебя мечом за измену!

– Остановись, княже! – прозвучал со стороны реки еще один голос. – Василий Васильевич полагает в нас хитрых обманщиков, каковые пытаются сманить его на крамолу, дабы потом головой, как изменника, выдать проклятому Шемяке.

– Ты еще кто такой? – повернув голову, прислушался Василий Васильевич.

– Боярин Федор Басёнка, государь! Нас послала к тебе Софья Витовтовна. Они с князем Василием Ярославовичем пытаются освободить тебя и свергнуть изменника! Княже, покажи письмо. Иначе нам не поверят.

– Да, сейчас, – спохватился князь Оболенский, расстегнул поясную сумку, достал тугой свиток и протянул Марии Ярославовне.

Княгиня развернула грамоту, присмотрелась. Кивнула:

– Почерк матушки. Пишет она, супруг мой, что помнит о тебе и любит тебя. Что все будет хорошо.

– Сторонников князя Серпуховского и Софьи Витовтовны становится все более, – сказал Федор Басёнка. – Князья и бояре готовы собраться под твою руку, государь!

– Пустые слова, – покачал головой свергнутый правитель. – Я принес клятву верности государю Дмитрию. Обратного пути более нет. Своего слова я нарушать не стану.

– Но государь, вся земля русская молит тебя о спасении! Ты должен вернуться!

– Клятвопреступник не может стать Великим князем, бояре. Я дал клятву верности Дмитрию Юрьевичу. Либо я служу ему, либо я – лжец и мне не место на троне.