Месть наемника (Они называют меня наемником - 1)

- То, что я воюю за какого-нибудь диктатора, не всегда значит, что я поддерживаю его политические взгляды или оправдываю причины ведения войны. Но я всегда буду помогать тем, кто борется с моими врагами - с коммунистами. Затем, скажем, через год, я могу быть на стороне революционеров, старающихся установить в стране демократию западного образца - и буду воевать против того диктатора, на которого работал раньше, это в порядке вещей. Для меня и многих других наемников - Чапман и его банда являются исключением, поверь мне, деньги не главное, да и не так уж много нам платят. Главное то, что кто-то должен остановить коммунистов в Латинской Америке, Африке, Азии - и немедленно, сегодня, а не завтра. Надеюсь, что третьей мировой войны все-таки не будет, я не хочу видеть умирающих людей. Но убийство коммунистического террориста не вызывает у меня ни жалости, ни раскаяния. Это - не убийство, а уничтожение. Выстрел - и все. Как сделать дырку в мусорном баке.

Да, я понимаю, что чересчур все упрощаю. Но коммунизм - зло, точка. Если мы поладим с Россией, Китаем, Кубой и они прекратят поползновения по обращению мира в новую веру - отлично! Живи сам и не мешай жить другим. Но ведь они этого не делают. Я говорю не о народе, а о коммунистических боссах. Мне такого застрелить так же легко, как и плюнуть в него. Кастро скоро сделает красной всю Латинскую Америку, это ясно любому дураку, кроме идиотов в Вашингтоне. Его революции надо остановить.

- А кем ты считаешь себя, по большому счету?

- Не знаю. Кем считает себя любой человек? Наверное, ты ожидаешь от меня ответа, что я считаю себя каким-то крестоносцем, участвующим в справедливых войнах и тому подобное. Что ж, может быть, это так, но только если я действительно воинствующий крестоносец, то мир находится весьма в плачевном состоянии. Почему? Задумайся об этом на минутку. Я убиваю не потому, что это мне нравится - я же не псих какой-нибудь. Я это не люблю, но делаю. Причем без особых угрызений совести. Научился включать и выключать свою совесть, как кран с горячей водой. Убить коммуниста - все равно, что наступить на таракана. Но я никогда не буду воевать против проамериканского антикоммунистического правительства. Говорят, что наемники, которые воюют в Африке, - расисты. Чепуха! Я убью коммуниста, будь он черным, белым или в полоску, все равно. Когда-то я подрался в пивбаре с одним куклусклановцем, который разорался: "Ниггеры!", "Черномазые!" А в углу сидел и дрожал бедный пожилой негр-строитель со стаканом пива. И вся белая либеральная публика словно воды в рот набрала. Я посоветовал этому ублюдку с длинным языком заткнуться, он кинулся на меня с бутылкой. Пришлось размозжить ему рожу о стойку бара, и он чуть насмерть не подавился собственными зубами. Я это рассказываю к тому, что большинство жертв красных террористов - негры, индейцы, азиаты. Вот кто настоящие расисты. Тебя еще что-то интересует или пойдем уже заниматься любовью? Только вытри ружейное масло с рук.

Бесс выбрала последнее. Она потянулась к Фросту и поцеловала его в губы. "Ладно, черт с ним, с маслом", - подумал он.

- Ты и вправду крестоносец, - шептала она ему ночью. - Правда, доспехи твои немного поизносились, но ты - настоящий рыцарь.

Хэнк засмеялся.

- Бесс, я скорее Дон Кихот, воюющий с бандитами, с которыми не может справиться ни одно правительство. По сравнению с этим схватки с ветряными мельницами выглядят детскими забавами.

Глава четырнадцатая

- Нет, черт побери, ты не пойдешь! Да, я люблю тебя и понимаю, что ты мне не жена и я не имею права тебе приказывать и все такое прочее, но повторяю, ты с нами не пойдешь! Понятно? - выкрикнул Фрост, бросил окурок на землю и со злостью его затоптал.

- Но Пит согласен взять меня, - запротестовала Бесс.

- Ах, вот как? В таком случае пусть посылает свою собственную девушку. И пусть он держит свое мнение при себе, мать его за ногу!

- Ты много ругаешься.

- Не ругался, пока не встретил тебя. Пойдем поговорим с Кертисом.

И капитан затопал коваными ботинками по обветшалой веранде, направляясь в жилую часть дома под сохранившейся частью крыши. Пит и Крэн Ходком совещались на кухне. Фрост подскочил к ним, и Бесс еле успела догнать его.

- Какого черта ты сказал девчонке, что она может участвовать в штурме?

- Что? - поморщился Кертис, недовольный тем, что их беседу прервали. Он уже почти полностью выздоровел после ранения.

- Мне наплевать, занят ты сейчас или нет! Зачем ты разрешил ей идти на это дело?

- Я думал, - начал объяснять Пит, стараясь поймать взгляд Бесс, - что неплохо было бы запечатлеть на пленку ход операции повстанцев.

- А ты не думал, что ее могут убить?

- Послушай, нужно рассказать всему миру об этой гражданской войне, показать, что восставшие сражаются за правое дело, продемонстрировать их храбрость, патриотизм, готовность к самопожертвованию...

- Не надо петь красивых песен, - оборвал его Хэнк. - Ты говоришь о правом деле, а я - о жизни девушки.