Месть негодяя

Ничего, завтра рано утром сяду в самолет и спустя пару часов увижу Яну. Нет, я не собираюсь за ней ухаживать — боже упаси! — у нее есть Валя и связанная с Валей Перспектива, которой я ей предложить не могу. Да и не завожу я романов на съемочной площадке. Стараюсь не заводить. Но мне приятно думать о Яне. Мне всегда приятно думать о девушках, знакомству с которыми я рад. Хорошие девушки наполняют мою жизнь теплым светом. Не умею с ними дружить, но зато умею представлять прекрасные моменты, что еще не случились, и, возможно, никогда не случатся, но при этом могут случиться в любой момент. Я пытаюсь быть счастливым. Когда реальность не справляется, на помощь приходит воображение.

Земляника

Из аэропорта едем за Яной. Она почему-то уже взвинчена, почти кричит, как из пулемета сыплет короткими резкими фразами, что кажутся мне бессвязными и бессмысленными, как речь из радиоприемника где-нибудь в Китае, включенного на полную мощь. Может, с утра пораньше поссорилась с Валей? Или такой у нее способ разминаться перед работой. А может, это моя нервная система после короткого выходного не может прийти в себя, защищается, блокируя сомнительную информацию как в компьютере сомнительные файлы блокирует брандмауэр. Старшие актеры любили повторять: «Ничто так не бьет по здоровью, как короткие гастроли!». Перефразируя, могу сказать: «Ничто так не разрушает нервную систему, как короткие выходные!».

Адвоката Родиона играет местная знаменитость — театральный актер и режиссер Иннокентий Гвоздиков. Он маленький, кругленький и забавный, как его имя. Произнося текст, чешет брюшко и трясет профессорской бородкой. Когда заходим в здание РУВД, категорически отказывается проходить в дверь первым.

— Мне так по роли нужно, — объясняет, конфузясь. — Иначе не доберу состояние…

Иннокентий — родственная душа. Стараюсь так же относиться к роли, собираю убедительность по крупицам, ищу ее во всем.

Нам с Иннокентием добавили сцену. Не люблю, когда с утра добавляют сцены с большим количеством текста. Мне надо «переспать» с материалом.

Переодеваясь, читаю новую сцену.

В вагончик заглядывает Володя.

— Все-таки что происходит между Родионом и Натальей?

Уже несколько дней мы с Володей фантазируем на эту тему. В сценарии этих серий линия не прописана.

Мне кажется, первые четыре серии Родион относится к Наталье, как я относился к девушкам в последние несколько лет — пренебрежительно-ласкательно. В «Одноклассниках» у одной дамы я встретил статус: «Женщина — это хобби, которому не жалко посвятить жизнь». Так вот, Родион относится к женщинам, как к хобби — для него не проблема заполучить любую. Но посвящать этому жизнь он не будет — не тот масштаб личности. Наталья для него не хобби, она ему, как сестра. Их связывает бурное прошлое, а это серьезно. Для многих супругов крупнокалиберное прошлое восполняет в настоящем отсутствие любви.

…Родион выходит с адвокатом из УВД. Сутки провел под арестом за наркотики. Быстро идет к машине. Адвокат плетется следом.

— Надо подать в суд на прессу за распространение недостоверной информации! — кричу. — Плохо работаете!

Родион и в этой серии резкий, наглый, злой. Специально делаю его таким. Чтобы в следующей серии, тюрьме, было, что ломать…

…Где, в какой точке вымысел соприкасается с действительностью? Где моя личная правда, с которой смеялся, плакал, умирал, делает правдивым образ, написанный сценаристом? Порой произношу в кадре текст, и вдруг к горлу подступает пронзительное, наполненное светом чувство жизни. Я боюсь потерять этот свет, хватаюсь за него, отворачиваюсь от темноты. Так в детстве, наверное, хватался в толпе за руку мамы или отца в толпе чужих. Хотя, скорее всего, потеряйся я, чужие не растоптали бы, а подняли над головой, оказались бы дядями Степами… Жизнь — не только свет. Отворачиваться от темноты — это отворачиваться от самого себя. Темнота может помочь увидеть невидимое. В каждой новой роли надо искать то, что боятся увидеть другие! Или не могут…