Месть пляшущих человечков

Последнюю же записку, грозящую огнестрельным ранением, Светлана и вовсе состряпала только ради того, чтобы предыдущие имели больше веса. Естественно, стрелять в Петра Аркадьевича она не собиралась. По ее замыслу должно было сложиться впечатление, что неудачное отравление дочери лишило автора записок желания мстить бизнесмену. Наивно? Конечно, наивно. Но ведь Светлана и не была настоящим мстителем. Единственное, чего она добивалась, – это чтобы Вдовин узнал о Дарье и при этом думал, что произошло все совершенно случайно.

А вот Кусков действовал обдуманно. Как он сумел за такой короткий срок вплести собственные интриги в авантюру Светланы, можно только догадываться. По крайней мере, пока. Думаю, желание поживиться за счет богатенького клиента жило в нем с самого начала, и как только подвернулся подходящий случай, он тут же им воспользовался. Ведь это он сообщил мне о том, какая из записок была первой. На самом деле эту записку Кусков сам подложил в бардачок вдовинской машины. Возможностей для этого у него было предостаточно. В тот момент он не мог знать, будут ли другие послания, но уже тогда собирался продолжить дело, начатое неизвестным. Решил ковать железо, пока горячо. Думаю, ему было одинаково на руку и то, если записки будут появляться еще, и отсутствие повторных посланий.

Неизвестный художник не подвел телохранителя. Вторая записка появилась, а вслед за ней Кусков послал свою. Последнее послание позволило Кускову предусмотреть любые подозрения, которые могли возникнуть в голове босса. Кусков рискнул и вызвал меня в качестве неопровержимого доказательства своей непричастности к любым проблемам Вдовина. На первый взгляд план был хорош. Только вот с выбором помощника Кусков явно просчитался. Нужно ему было для этой цели найти кого-то попроще. Кого-то, кто не станет упорствовать и пытаться защитить бизнесмена от беды даже после его категорического отказа.

Мои размышления прервал телефонный звонок. Я в нетерпении поднесла трубку к уху и воскликнула:

– Ну!

– Сработало, – услышала я довольный голос капитана, проводившего накануне обыск в офисе Вдовина. – Наш субчик посуетился сперва. Мы даже думали, что он решил дать деру вместо того, чтобы поспешить предупредить подельников. Но нет, сейчас он направляется к ним. Техники засекли телефонный звонок. Теперь он приведет нас прямиком к своим дружкам.

– Отлично, – радостно проговорила я. – Не упустите их. Думаю, они понимают, чем грозит им разоблачение.

– Езжайте прямиком в отдел и ждите нас там. С уловом, – пророкотал капитан и отключился.

Я спрятала телефон в карман и облегченно вздохнула. Все. Финита ля комедия. Концерт окончен. Последний акт доигрывать будем уже с другой труппой. Весело рассмеявшись, я в одну секунду долетела до своей машины, плюхнулась на водительское сиденье и помчалась к отделению полиции, где и собиралась досмотреть последний акт спектакля под названием «Коварство наказуемо».

* * *

Спустя полтора часа я вновь сидела в кабинете Славика Бузова. Кого здесь сейчас только не было! Сам Славик, примостившийся на подоконнике, уступив свое рабочее место следователю. Капитан, восседающий по правую руку от следователя, и каждые пять минут довольно потирающий руки. Два оперативника, принимавшие участие в задержании. Ну, и конечно, «почетные гости», Андрей Кусков и двое его дружков-приятелей.

– Значит, вы утверждаете, что никогда раньше не видели этого человека и даже представления не имеете, по какой причине гражданин Кусков так рвался в вашу квартиру, – следователь в третий раз произнес одну и ту же фразу.

Двое приятелей, сидевших по одну сторону стола, согласно закивали. Кусков бросил на них уничтожающий взгляд, но промолчал.

– И тот факт, что гражданин Кусков имел с вами приватный разговор по телефону не далее, как за тридцать минут до прихода, вы тоже объяснить не можете? – ехидно спросил капитан.

Следователь поморщился. Вмешательство капитана ему явно не понравилось. Ему вообще не нравилось то, что происходило в кабинете. Он с самого начала был против идеи группового допроса. Подозреваемых необходимо было разделить с самого начала, чтобы ни один из них не знал, что именно сообщит следователю другой. Но у капитана была своя методика ведения допроса, и следователь вынужден был с ней мириться, так как в противном случае и Кусков, и его друзья-подельники попали бы к нему не раньше завтрашнего утра. А к тому времени пронырливый капитан успел бы присвоить себе все лавры. Такая перспектива следователю нравилась еще меньше. Я же, напротив, считала идею капитана удачным ходом. Я сомневалась, что бритоголовые парни, на которых вывел нас Кусков, станут откровенничать. Главную ставку в этом допросе я делала как раз на Кускова. А для того чтобы начал говорить он, нужно было убедить его в том, что приятели собираются всю вину за смерть девушки возложить на него одного.