Месть троянского коня

— Эти амазонки, — сказала она, поворачиваясь к девочкам, — ехали сюда со мною, втайне мечтая только об одном — вблизи посмотреть на великого Ахилла, лучшего в мире воина. Крита видела тебя лишь издали на поле сражения, а наша разведчица Авлона — вообще никогда. Но сейчас они видят уже не просто величайшего из воинов, победившего их непобедимую царицу. Перед ними герой, сумевший победить войну, а значит, одолеть в поединке кровожадного Ареса — это не удавалось еще никому!

— Ты хотела меня потрогать? — спросил Ахилл, с улыбкой наклоняясь к маленькой амазонке. — А мне можно потрогать тебя? Ты похожа на нимфу из лесного цветка!

Он подхватил девочку подмышки и поднял над головой, любуясь ею. Та в восторге рассмеялась. Герой подкинул ее, как перышко, поймал и снова поставил на ноги.

— Не испугалась?

Она расхохоталась еще громче.

— Я? Да что ты!

— Авлона умеет летать, — сказала Пентесилея. — Она управляет нашими ручными орлами, которые проносят ее над позициями врагов — а она запоминает все, что нужно знать для битвы. И над вашим лагерем она летала.

— Орел! — воскликнул герой. — Орел, который нес козу так нелепо…

— Ну да. Я выдаю тебе нашу тайну, потому что знаю — ты ее не раскроешь никому.

Тут же на лицо амазонки как будто набежала тень, и она стала еще серьезнее.

— Ты не спросил, почему я сюда вернулась.

— Не успел. Это было так неожиданно…

— У меня несколько дел здесь, — твердо проговорила царица. — Я обо всех тебе расскажу, потому что хочу просить кое в чем твоей помощи. Больше мне здесь рассчитывать не на кого.

Тень боли, прозвучавшая в ее голосе, заставила героя нахмуриться. Она не забыла… Да и как могла забыть?

— Но самое первое дело, — продолжала женщина уже спокойно, — это мой долг перед тобой. Я должна просить у тебя прощения.

— За что?

Ахилл спросил с таким изумлением, что Пентесилея заподозрила было притворство, однако, взглянув в его глаза, поняла, что он совсем не умеет притворяться.

— Я плохо с тобой простилась, не говоря уже о том, что несколько раз незаслуженно оскорбила. Ты вел себя с беспредельным благородством, а я была глупа и озлоблена. Прощаешь?

— Конечно.

Он не скрывал радости, и Пентесилея снова улыбнулась.

— Ну вот. В таком случае, прими мой подарок. Крита!

Девочка поднесла ко рту большой палец и каким–то особенным образом свистнула. Кусты вновь захрустели. На этот раз из них выступили три лошади без всадников. Две красивые молодые кобылы были оседланы и взнузданы так же, как конь Пентесилеи, и на их седлах висели дорожные сумки. Последним из зарослей появился огромный вороной жеребец. Это было животное удивительной красоты. Форма небольшой головы, резные трепетные ноздри, тонкие, с мощными мышцами, высокие ноги, — все выдавало в нем чистую и благородную кровь. На нем было красивое глубокое седло, отделанное серебром, уздечка поблескивала серебряными бляшками.

— Это — Рей, — сказала Пентесилея, подхватывая узду и подводя коня к базилевсу. — Он от лучших родителей нашего основного табуна. Ему три года, и я сама его объезжала и обучала. Он твой.

Ахиллу случалось получать богатые подарки, но этот дар поразил его.

— Никогда не видел более красивого жеребца! Спасибо, царица!

Пентесилея усмехнулась.

— Я рада, что он тебе нравится. Но не называй меня царицей.

— Почему?

— Скоро ты все поймешь. Сможешь покинуть свой лагерь на два дня? Чтобы мне помочь?

Он не раздумывал.

— Если тебе нужно — конечно смогу. Только мне нужно их предупредить. Мы куда–то поедем?

— Да, — она повернулась к оруженосице и разведчице. — Если Ахилл позволит нам распорядиться своей добычей, которую ты, Крита, так неучтиво пыталась присвоить, то мы можем ею и пообедать. Вижу, он согласен. Освежуйте лань, разожгите костер и пристройте тушу на вертел. Верхом ты доберешься до своего лагеря и обратно очень скоро, Ахилл, а они постараются, чтобы еда была уже готова. И мы с тобой действительно отправимся в путь. Это не так далеко, хотя, по правде сказать, может оказаться трудно. По пути я тебе все расскажу. Ну, попробуй седло.

Герой не без трепета взялся за уздечку, опасаясь, как бы горячий конь сразу не показал характер и не осрамил его перед великими наездницами. Искусный в управлении колесницей, базилевс не так уж часто ездил верхом.

Но Рей стоял, будто каменный, и даже не дрогнул, ощутив на себе вес огромного тела. Едва Ахилл тронул поводья, благородный скакун с места пошел ровным галопом, безукоризненно слушаясь всадника.

— Он понимает голос! — крикнула вслед Пентесилея, — Потом привыкнешь. Я жду тебя!

Рей врезался в ледяные струи реки, легко одолел ее и помчался через лес, выбирая дорогу между деревьями не менее уверенно, чем лань. Это было на руку Ахиллу — он почти не правил конем, поглощенный вихрем своих чувств — радости, смятения, удивления. И думал он лишь об одном: только бы поскорее вернуться.

Глава 2