Месть в смирительной рубашке

– Вася, этого не может быть, – проговорила я. – Ты понимаешь, что меня хотят подставить? Ты ведь видел и письма, которые мне присылали, знаешь, что мою тетю похитили! Я уверена, что, когда преступник проник ко мне домой, он выкрал нож, чтобы выставить меня виноватой в убийстве!

– Я не считаю тебя убийцей, – спокойно проговорил Петрушев. – Телом сейчас занимается патологоанатом, пока обстоятельства смерти выясняются. Лисихина умерла от потери крови, ее зарезали ножом. Вот только эта находка – я имею в виду нож с твоими отпечатками – весьма сомнительна. Ты ведь всегда пользуешься перчатками, когда улики собираешь, верно? Почему тогда допустила ошибку и схватила нож голыми руками, чтобы прикончить свою клиентку?

– Вот и я о том! – воскликнула я. – К тому же у меня нет мотивов совершать преступление! Я торчу в психушке только для того, чтобы выяснить обстоятельства исчезновения Лисихиной, потому что она является моей клиенткой! Точнее, уже являлась…

– Значит, продолжай расследование, – сказал Петрушев. – Как только я узнаю детали убийства Лисихиной, я позвоню тебе. Хотя связь у тебя, похоже, отвратительная, мне не удалось дозвониться…

– Я сама тебе позвоню, – пообещала я. – Когда это лучше сделать?

– Давай вечером, часов в девять, – предложил Василий. – К этому времени все будет уже известно…

Закончив телефонный разговор, я не спешила возвращаться в отделение. Не стала дожидаться ночи, отправилась искать, где тут поблизости ловит интернет. В конце концов, рация у меня с собой, если вызовут – пойду в корпус, навру что-нибудь по поводу своего долгого отсутствия.

К счастью, место для работы с базой данных я искала недолго. Оказывается, сеть худо-бедно ловила неподалеку от мусорных баков, и я устроилась возле раскидистого дерева, с которого практически полностью облетела вся листва. Повезло, что дождя сегодня не было, только дул холодный ветер, поэтому можно было считать погодные условия довольно комфортными.

Я открыла базу данных и стала проверять всех интересующих меня людей.

Первой в списке значилась Снежана Петрова, погибшая от остановки сердца. «Умерла Петрова в возрасте тридцати девяти лет, совсем молодая была», – подумала я про себя. Родителей Снежаны в живых уже не было, оба погибли в автомобильной катастрофе, когда Петровой было двадцать два года. Сама Снежана вышла замуж в восемнадцать лет, но через три года развелась с мужем, Валерием Станиславовичем Петровым. Детей у супругов не было, повторно Снежана замуж не вышла. Девушка окончила Тарасовский государственный университет, училась она на факультете философии и религиоведения. После учебы работу по специальности не нашла, устроилась продавцом-кассиром в супермаркет. Когда у Снежаны начались проблемы с наркотиками, неизвестно, в базе данных только содержалась информация о том, что Петрова была привлечена к административной ответственности за воровство, а впоследствии ее положили в психиатрическую клинику, признав невменяемой. Собственно, в больнице Петрова и умерла, официальный диагноз – остановка сердца вследствие острой сердечной недостаточности.

Следующим я проверила Ивана Глебовича Алексеева. Как и говорила Людмила Геннадьевна, «старику» было пятьдесят лет, его жена Софья Анатольевна Алексеева умерла от рака пятнадцать лет назад, когда Наде Алексеевой, дочери Ивана и Софьи, было десять лет. С тех пор Иван Глебович сам воспитывал дочь. По образованию он был инженером, работал какое-то время слесарем, потом устроился в психиатрическую больницу, был разнорабочим. Повторно Иван Глебович в брак не вступал, из родственников у него была только дочь, Надя. К уголовной и административной ответственности мужчина никогда не привлекался.

О Наде мне удалось узнать немного, информация во многом повторяла сведения, полученные от Людмилы Геннадьевны. Замужем девушка никогда не была, детей не имела. Работала санитаркой в психиатрической больнице, где и покончила жизнь самоубийством.

Две другие санитарки – Гульнара Самировна Сарсян и Елена Андреевна Зайцева – подозрений у меня не вызывали. Гульнара была не замужем, жила с матерью, Заирой Вагерьевной Сарсян, которая нигде не работала. Гульнара одна содержала семью. Образования у девушки не было, поэтому она устроилась мыть полы в больницу. Елена Андреевна Зайцева оказалась матерью-одиночкой, воспитывающей четырехлетнего сына. Женщина нигде подолгу не работала, видимо, потому что постоянно брала больничный или сидела с ребенком. Больше ничего о ней известно не было.

Оставался последний человек, которого я собиралась проверить, – Кирилл Разанов. В Тарасове проживало трое Кириллов Владимировичей Разановых, однако среди них не было ни одного психиатра, да и вообще все тезки врача не подходили по возрасту. Я подумала, что ошиблась, однако я точно знала имя, отчество и фамилию красавца доктора. Но в базе данных он почему-то зарегистрирован не был, как такое могло произойти – неизвестно.