Месть в смирительной рубашке

Теряясь в догадках, я позвонила Петрушеву и попросила проверить Разанова по его базам. Может, моя устарела? Хотя не может такого быть, я постоянно обновляю программу!

Я сказала Василию, что не могу найти нужного мне человека, на что Петрушев заявил:

– Раз в базе данных его нет, значит, он не существует! Не может быть такого, чтобы человек оказался не зарегистрирован, это же специальная программа, которая ведет учет всех жителей Тарасова и области с самого рождения!

– Я не знаю, может, глюк какой-то… – неуверенно предположила я. – Но Разанова в моей базе данных нет, посмотри в своей! Когда мне перезвонить?

– Не нужно перезванивать, сейчас я посмотрю, сижу за компьютером, – сказал Петрушев.

Спустя некоторое время он перечислил всех Кириллов Владимировичей Разановых, которых ему удалось найти.

– Нет, это все не то, – заявила я. – Мне нужен врач-психиатр! Он вообще считается светилом науки, не может быть, чтобы его не было!

– Посмотри тогда без отчества, – посоветовал Петрушев. – Может, он не Владимирович, а Вадимович, мало ли…

– Да Владимирович он! – воскликнула я. – Ладно, посмотрю просто по имени и фамилии…

Однако и такой поиск не дал никаких результатов. Врача-психиатра мне найти не удалось.

«Мистика какая-то», – подумала я про себя.

Хотя нет, мистики не существует. Скорее всего, я ищу совсем не того человека, Разанов – не тот, за кого себя выдает. Но тогда кто он?..

Я вернулась в отделение, время ужина еще не наступило. Первой мыслью было пробраться в кабинет врачей и провести там тщательный осмотр. Естественно, делать этого я не стала – слишком рано, если обыскивать комнату, то только ночью, когда есть вероятность остаться незамеченной. Пока я уселась на кровать и стала размышлять над тем, что узнала из базы данных.

Итак, происходящее в психиатрической лечебнице мне совсем не нравилось. Начать с того, что слишком много тут было смертей – умирает пациентка Снежана Петрова, возможно, погибла и та наркоманка, решившая «перекумарить» и начать новую жизнь, о которой мне рассказывала Гульнара, кончает жизнь самоубийством Надя Алексеева. Исчезает Мария Лисихина. Вдобавок ко всему в больнице работает таинственный врач, который не зарегистрирован в базе данных, врач, по вине которого умерла дочь Ивана Глебовича. И которого сам Иван Глебович называет Доктором Смерть.

Кто этот Разанов на самом деле? Кстати сказать, умерла именно его пациентка, а не больная, которую лечил Корнишенко!

Не слишком ли много совпадений? К тому же все пациентки, которые погибли (в том числе и несчастная Лисихина), перед смертью видели галлюцинации. Конечно, это может быть побочным эффектом терапии, но как тогда объяснить, что и со мной, санитаркой, происходило сегодня что-то странное?

Мне как-то не пришло в голову, что я тоже чувствовала себя плохо, воспоминания, которые ворвались в мой мозг, можно даже назвать галлюцинациями, они были настолько яркими и живыми, что становилось не по себе.

Да, совсем забыла. Меня насторожило внезапное изменение моих вкусов. Я вспомнила, что утром в кофе положила себе целых четыре ложки сахара, закусив все шоколадными конфетами. Не спорю, шоколад я ем, торты – тоже, но кофе я всегда пью без сахара! Не может такого быть, что за один день человек просто так меняет свои вкусовые привычки! А ведь Людмила Геннадьевна говорила, что Надя Алексеева тоже была сладкоежкой, вот интересно, шоколад девушка любила и до того, как стала работать тут санитаркой, или внезапная тяга к сладкому развилась у нее именно здесь? Лиза, пациентка, с которой я общалась, когда меня вырвало, тоже жаловалась на то, что ей хочется торт, мороженое и шоколад.

Что это получается? Психиатрическая больница странным образом воздействует на присутствующих здесь людей и они превращаются в фанатиков конфет и сладких напитков? Или что-то не так с таблетками, которыми здесь пичкают пациентов?

Но я-то не пила никаких препаратов! Значит, дело в еде? Что, если пища тут чем-то отравлена, не зря ведь меня вырвало! После рвоты я почувствовала себя гораздо лучше, то есть мой организм очистился от яда. Кстати, сладкое мне тоже сейчас расхотелось, при мысли о кофе с сахаром я почувствовала приступ отвращения.