Месть венецианки

— Сегодня я распотрошу парочку курочек. — Огромный пират по кличке Тюлень весь сотрясался от хохота.

— Пропью все! Вот будет вечерочек! Ненавижу этих черных арабов, обязательно подстрелю на Джербе хоть одного из них! — хвастался другой.

Квартирмейстер, отвечавший на судне за сохранность и дележ захваченной добычи, отплясывал на палубе какой-то дикий танец, держа в руке бутылку рома. Все его звали Скелет. Он был тощим верзилой с мертвенно-бледным лицом и мутно-зелеными глазами. Скелет всегда носил грязную батистовую повязку на голове и золотую серьгу в левом ухе.

— А я уже знаю, куда завалюсь… — раздался чей-то мечтательный голос. Эти слова вызвали новый приступ хохота.

— К своей чернобровой моржихе!.. — заорал кто-то.

— Смотри, не заблудись, она так же необъятна, как эти чертовы африканские пустыни!.. — рассмеялся другой.

У поклонника «моржихи», отвечавшего на корабле за все имущество, была самая ординарная внешность, но странное сочетание черных волос и рыжей всклокоченной бороды придавало его физиономии необычный вид. Этим, видимо, он и купил одну из самых известных на Джербе шлюх, невероятной полноты женщину по имени Зайра, с которой у него завязался трогательный роман — на смех всем завсегдатаям местных борделей.

Клаудиа последовала за Рене в каюту. Он был явно чем-то озабочен. Сел на стул, но тут же вскочил, видимо, раздумывая, как начать разговор.

— Тебе нельзя сходить на берег, — сказал наконец Рене.

— Я должна. Меня ждет Драгут-раис, у нас уговор.

— Вот как раз ему на глаза тебе попадаться и не стоит.

— Объясни толком, в чем дело!

— Как только ты окажешься на Джербе, он отправит тебя в свой гарем. Или подарит кому-нибудь: Аруджу или даже самому султану.

— Что за бред? У нас с ним уговор. Пиратский уговор! — настаивала Клаудиа.

— Ты плохо его знаешь. Он плевать хотел на эти уговоры. Он же азиат, дикий варвар…

— Откуда ты знаешь?

— Еще до того, как мы отчалили с Джербы, он пообещал мне половину добычи, если я свяжу тебя и привезу в его логово.

— Это правда?

— Клянусь жизнью. Ты думаешь, почему тогда Краб взбунтовался? Он знал об этом, ведь мы вдвоем были у Драгута. Он думал, что я не стану церемониться с тобой. Да и Щеголь брыкается неспроста. Может, он что-то знает об этом, хочет сам получить награду от Драгут-раиса.

Клаудиа подошла ближе к Рене и взяла его за руку.

— Что же ты будешь делать? Откажешься от награды? Драгут щедро заплатит тебе за меня…

Рене заключил Клаудию в объятия.

— Как ты можешь? Я люблю тебя, люблю… Впервые в жизни… Я раньше даже не знал, что это такое. Но теперь я в твоей власти… — Рене целовал ее, не давая опомниться.

Клаудиа не сопротивлялась. Ей нравились его поцелуи, такие искренние и жаркие, и она с радостью отвечала на них.

— Я никому тебя не отдам. Скорее сам пойду к нему на растерзание.

— Что же делать? Драгут сам может заявиться сюда, и тогда нам несдобровать.

— Есть выход! — радостно воскликнул Рене. — Эта птичка славится на всю Италию своей красотой, к тому же она — дочь Родриго Борджиа, первого врага всех магометан. Я уверен, этот азиат будет доволен. Тысячу чертей, он утолит свой голод!

Не дожидаясь ответа Клаудии, Рене выбежал из каюты. Вскоре с палубы раздался жалобный голос Лукреции и гогот пиратов. Судьба герцогини была решена.

Час спустя Клаудиа все-таки спустилась к ней. Лукреция возлежала на деревянной лавке, покрытой холстом, и вид у нее был утомленный. Клаудии даже на мгновение стало жаль герцогиню.

— Ну что же, Лукреция, ты сама решила свою судьбу. Так уж устроен этот мир — всякий получает по прегрешениям своим…

— Ты что, теперь еще и исповедник? Откуда ты взялась? Кто тебе все рассказал, ведь и ты, и Себастьяно… вы умерли. Ты ведьма! — прошипела Лукреция.

— Все очень просто, — усмехнулась Клаудия. — Взгляни на это! — В руке у нее появился голубой сапфир в кулоне, который передал ей когда-то несчастный Джузеппе Фьезоле. — Узнаешь эту вещицу?

— Господи, откуда он у тебя?

— Этому камушку ты обязана своей участью. Если б ты знала его кровавую историю, то не прикоснулась бы к нему. Он давно проклят. Но каждый заслуживает той судьбы, которой удостоен! — Клаудия подошла к окну и без сожаления бросила камень в воду. — Пусть этот сапфир больше не несет людям зла.

Лукреция едва сдержалась, чтобы не броситься на Клаудию.

— Спокойно, Лукреция, — хладнокровно продолжала Клаудиа. — Если не хочешь отправиться вслед за камнем, измени выражение своего лисьего личика и соберись с мыслями.

— Чего тебе еще? — сквозь зубы процедила Лукреция.

— Совсем немного. Я хочу знать, зачем ты хотела опередить меня?

— Опередить? — не поняла Лукреция.

— Да, зачем вы с братом чуть не отравили графа Фоскари? Ведь он был предан Чезаре. Чем твоему братцу не угодил Энрико?

— А почему я должна говорить тебе об этом?

— А какой смысл скрывать, ведь Фоскари мертв…

— Да, Фоскари мертв. Франциск I договорился с итальянцами, отказался от похода на Венецию, и они заключили договор. Так что Чезаре просчитался, и не быть ему хозяином у вас в Республике. А Фоскари обо всем знал, к тому же он сам был не лишен тщеславия… Поэтому брат решил…