Места здесь тихие

– Сделаем по-иному. Ты расскажешь вкратце, о каком предприятии речь, и только после этого я тебе выдам отличного адвоката самого подходящего профиля. Идет?

– Так и быть, не плачь, – утешила жена, возобновляя косметические манипуляции, – встретились на мероприятии с Лерой Паскевич, разговорились, она предложила войти в полдоли ретрит-отеля…

– Санатория для артритных? – попытался уточнить Гуров.

Мария, четко артикулируя, повторила:

– Ретрит. Это когда все идет не так, достало, не клеится, и надо удалиться в затвор, под сень чего-нибудь, предаться медитациям и размышлениям. Переосмыслить житие свое. Просветиться.

– Вот оно что. Так, кто такая Лера Паскевич?

Жена, придавая безукоризненный изгиб шикарным ресницам, бросила на него искоса удивленный взгляд:

– Вот не будь ты моим любимым, хотя и слабоумным супругом, послала бы тебя в интернет. Ну не ври. Или в самом деле хочешь сказать, что не знаешь Паскевич?

– Понятия не имею.

– Лера?

– Нет.

– Фигуристка, мастер спорта, бывшая телеведущая, спортивный менеджер? Невесть сколько лет – первая красавица ТВ?

– Глуп, туп, каюсь. Потроши и уничижай дальше.

– Да нет, когда супруг не ориентируется в красотках – это не плохо, – заметила жена, протягивая ему планшет:

– А если так?

Одного взгляда на фото этой блистательной шатенки – со сверкающей улыбкой и обманчиво наивным взглядом прозрачных, чертовски умных глаз – для освежения памяти оказалось достаточно. В свое время это личико красовалось вообще на всем, от рекламы контрацептивов до предвыборных плакатов.

– Если это Паскевич, тогда знакомы практически лично, лет сто как. И что же предлагает? Гербалайф или сразу тренинг «Как нагнуть вселенную»?

– Шути, шути, – разрешила Мария, – есть в тебе все-таки это мужское шовинистическое баба – дура, штык – молодец. Лера – это не просто ноги, бюст и глаза, но и отменные мозги.

– Что ж, подобное притягивает подобное, – прямолинейно, но искренне польстил муж.

– При всей моей любви ко мне должна признать, что как минимум ни вязать, ни в макраме я не умею – в отличие от Леры.

Уточнив на всякий случай, одинаково ли они понимают слово «макраме», Гуров удивился – ничего себе хобби у ТВ-красавиц и прочая, – с уважением протянул: «Вот это да-а-а», – и, помолчав, продолжил:

– Допустим. А между прочим, ты по каким делам с ней познакомилась?

– Да так. Снималась несколько раз для рекламы ее прежнего бизнеса.

Что-то в ее интонации не так было, и Гуров осторожно уточнил, каком именно. Негодница не моргнув глазом невозмутимо призналась:

– Гей-клубы.

Муж возмутился:

– Да что за новости такие?! Когда?!

– Успокойся, – хладнокровно велела Мария. Она завершила творить лицо и теперь придирчиво изучала ногти, – давно, давно, в лихие девяностые. Ну, у каждого свои слабости, а Лера любит деньги и понимает, что на чужих страстях их проще всего заработать. Не переживай, с тех пор с пошлостями покончено, – твердо заявила Мария, – зато подружились и по праздникам созваниваемся. И теперь у нее даже благородный бизнес, любимое детище – хоккейный клуб, поднятый из руин. Теперь, если ты уже подостыл, могу ли я продолжать?

Он разрешил.

– Итак, по сути. Места сказочные: относительно недалеко от Москвы, но на достаточном отдалении от крупных шоссе. Уединение и спокойствие, масса атмосферных достопримечательностей с историей…

– Ну да, чушь с историей всегда лучше продается, нежели та же чушь, но без истории.

– В точности, – едко отозвалась Мария. – В качестве одной из составляющих уникального торгового предложения Лера упирала как раз на леса и болота, которые прямо кишмя кишат местами силы, чудо-камушками и прочей душистой чепухой. Настоящая запретно-тайная Финляндия, только под Москвой.

– На фоне подъема внутреннего туризма вполне многообещающе.

– Кстати, да.

– И что же вы собирались, походы водить?

– Можно было бы заделать глэмпинг, поставить дорогие палатки, пафосные, с удобствами. Это для начала, но Лера берет покруче. Видишь ли, в тех краях как раз имеется бывшая турбаза «Шужкопа», при ней какие-то графские развалины, с одичавшим парком, огромным озером и прочим в том же духе. В советское время, когда были живы деревни, там вроде бы была база отдыха, потом что-то министерское, кажется, санаторий.

– А теперь?

– Трудно сказать. Сама усадьба развалилась давно и окончательно, на останках базы отдыха то ли платная рыбалка с баней, то ли этнографическая деревня – я не поняла пока. Сейчас, она мне пересылала.

Обычные развалины, коих хоть пруд пруди. От главного дома остались фрагменты фасада и пара колонн – причем стойкое ощущение, что их использовали для игры в пейнтбол, все раздолбано до последнего предела. Какие-то постройки – то ли флигеля, то ли конюшни – казались более или менее обитаемыми. Остатки кирпичной стены, которая ранее отделяла усадьбу от мира, развалины водонапорной башни и фонтана, когда-то красующихся посреди двора, к которому съезжались, надо полагать, кареты, по сезону – сани, запряженные тысячными рысаками.