Метафизика пола

Кто изучал жизнь этого человека, всегда начинал понимать, что "садизм" его был все-таки тоже умозрителен, точнее, интеллектуален. Сам де Сад был деликатен, почти женственен. О конкретных жестокостях, совершенных им, ничего не известно. "Распутство" его было обычно для высшей знати того времени — времени "либертинажа". Однажды он высек свою любовницу — но это обычная, издревле известная эротическая практика. В период революционного террора, когда кровь лилась рекой, де Сад спас многих близких и друзей от гильотины. Две его основные любовные связи — с собственной женой, разлученной с ним вовсе не по причине "садизма", а также с ее сестрой, — вполне "нормальны". "Садизм" де Сада проявляется лишь в книгах, рожденных одиночеством, — в тюрьме, а затем в больнице в Санте, куда поместил его Бонапарт вовсе не за какие-то "извращения", а просто за памфлет, написанный де Садом против него, Бонапарта. Множество женщин, искренне любивших заключенного, буквально осыпали Наполеона прошениями об освобождении "бедного маркиза"[345]'.

Обратимся теперь к писаниям де Сада. Да, мы действительно находим там философское обоснование и даже оправдание садизма. Согласно маркизу, господствующей силой во вселенной является сила "зла", разрушения, преступления. Он признавал существование Бога-Создателя и Правителя мира. Но Бог в восприятии маркиза зол, Его природа — "зло". Ему доставляет удовольствие разрушение и преступления — средства осуществления Его замысла о мире[346]

. Вот почему все негативное в мире преобладает над позитивным — это закон реальности: природа открывает нам, что создана ради разрушения и оно — первейший ее закон[347]'. Все ценности в мире перевернуты: отрицание и разрушение его служит положительным целям. А согласное с Божественной волей — мировому порядку (точнее, беспорядку). Поэтому противление Богу и миру, по де Саду, — благо; противники Бога служат добродетели, гармонии, добру.

Еще одно логическое следствие — порок и преступление находятся в согласии с господствующей космической силой и поэтому всегда побеждают, благоденствуют и наслаждаются удачей в то время как добродетель порушена, наказана и отмечена непреодолимой слабостью[348]

. Отсюда берет начало собственно садическая тема — разрушительного экстаза, наслаждения жестокостью как нарушением порядка. Счастье человека на земле так же связано с преступлением, как солнце является главным сожигателем растительности, — утверждает де Сад[349]' и добавляет: "Каждое действие, связанное с наслаждением, есть разрушение. Нет большего экстаза

, чем вкусить этого божественного бесчестия!". Наслаждение разрушением и нарушением космических законов[350]'- нечто близкое к самоощущению "сверхчеловека". "Мы боги!" — восклицает один из персонажей его романа.

Так называемый половой садизм — попросту часть садизма в самом общем смысле. "Садическое" понимание мира таково: всякая аберрация[351]

, нарушение порядка, освобождение и извращение есть расширение горизонта видения. По де Саду, "извращение" присутствует везде, где есть наслаждение упадком, злом, смрадом. Но ведь, если вдуматься, это противоречит его философии, взятой в ее целом. В самом деле, если действительно веришь в злого Бога и сотворенный Им мир, то ощущать зло как зло — странно. Что скрывалось за этим? — Прац[352] даже утверждал, что через наслаждение упадком и насилием против сущего садизм в глубине своей утверждает "добродетель". Будто бы, попирая природное и Божественное, он восстает против укорененных во зле основ творения. Таким образом, получается, что так называемый "сатанизм" может бессознательно оказаться "священным по природе", и это касается не только садизма, но и всего в наших душах, тайно ищущего наслаждения в попрании и сопротивлении окружающему миру и его законам. Есть разница, когда мы сознательно совершаем (или, напротив, не совершаем) что-либо, считая это злом и грехом, и когда то же самое ни во зло, ни в грех не вменяем. Чисто фактологически, вовсе не ради какой-то полемики, можно вообще не называть никаких действий "злыми", "греховными" или "упадочными" или во всяком случае не вкладывать в эти слова оценочного смысла. Просто говорить о них как о мировых силах[353].

Измерений "садического" опыта множество — среди них, например, относящиеся к метафизике боли. Де Сад вовсе не был первым, обнаружившим, что деструктивные элементы мира способны складываться в своеобразную противорелигию; просто необычность и "извращенность" его идей для его времени обратила на них более пристальное внимание. Существуют метафизические концепции, выделяющие три силы, три начала творения: собственно творящее, охранительное и разрушительное: в индуизме это известная триада "Брама-Вишну-Шива"[354].