Метаморфозы

Были те чувства равны. О Венера-кормилица, сколько

Мощи в державстве твоем! Ибо этот бесчувственный, страшный

760 Даже для диких лесов, безопасно которого встретить

Не привелось никому, презритель богов олимпийских,

Знал, что такое любовь. Ко мне вожделеньем охвачен,

Весь он горит. Позабыл он и скот, и родные пещеры.

Даже заботиться стал о наружности, нравиться хочет.

765 Гребнем ты, Полифем, торчащие волосы чешешь.

Вот захотел он серпом бороды пообрезать щетину,

Чтобы на зверский свой лик любоваться, его приобразив.

Дикость, страсть убивать и крови безмерная жажда —

Их уже нет. Приплывают суда, отплывают спокойно.

770 Телем552 в то время как раз к сицилийской причаливший Этне,

Телем, Эврима сын, никогда не обманутый птицей,

К страшному всем Полифему пришел и промолвил: «Единый

Глаз твой, который на лбу, добычею станет Улисса!»

Тот засмеялся в ответ: «Из пророков глупейший, ошибся

775 Ты. Он — добыча другой!» Так истины слово презрел он, —

Тщетно! То, берег морской измеряя шагами гиганта,

Почву осаживал он, то усталый скрывался в пещеру.

Клином, длинен и остер, далеко́ выдвигается в море

Мыс, с обоих боков омываем морскою волною.

780 Дикий Циклоп на него забрался и сел посередке.

Влезли следом за ним без призора бродящие овцы.

После того как у ног положил он сосну, что служила

Палкой пастушьей ему и годилась бы смело на мачту,

Взял он перстами свирель, из сотни скрепленную дудок,

785 И услыхали его деревенские посвисты горы,

И услыхали ручьи. В тени, за скалою укрывшись,

С Акидом нежилась я и внимательным слухом ловила

Издали песни слова, и память мне их сохранила.

«Ты, Галатея, белей лепестков белоснежной лигустры,

790 Вешних цветущих лугов и выше ольхи длинноствольной,

Ты светлей хрусталя, молодого игривей козленка!

Глаже ты раковин тех, что весь век обтираются морем;

Зимнего солнца милей, отрадней, чем летние тени;

Гордых платанов стройней, деревьев щедрее плодовых;

795 Льдинки прозрачнее ты; винограда поспевшего слаще.

Мягче творога ты, лебяжьего легче ты пуха, —

Если б не бегала прочь! — орошенного сада прелестней.

Но, Галатея, — быков ты, еще не смиренных, свирепей,

Зыбких обманчивых струй и тверже дубов суковатых,

800 Веток упорней ветлы, упорней лозы белолистой;

Горных ты бешеней рек, неподвижнее этих утесов;

Жгучее пламени ты, хваленых надменней павлинов;

Трибул ты сельских грубей: лютее медведицы стельной;

Глуше, чем моря прибой, беспощадней задетой гадюки.

805 И, — это прежде всего, кабы мог, у тебя бы я отнял! —

Ты убегаешь быстрее оленя, гонимого звонким

Лаем, и даже ветров дуновенья воздушного легче.

Если б ты знала меня, не бежала бы, но прокляла бы

Ты промедленье свое, меня удержать бы старалась.

810 Есть у меня на горе́ с нависающим сводом пещеры,

Даже и в лета разгар у меня не почувствуешь солнца, —

И не почувствуешь стуж. Под плодами сгибаются ветви;

Есть на лозах витых подобные золоту гроздья,

Есть и пурпурные. Те и другие тебе сберегаю.

815 Будешь своею рукой под тенью рожденные леса

Нежные ягоды брать; рвать будешь осенние терны,

Слив наберешь — не одних от черного сока багровых,

Но и других, благородных, на воск весенний похожих.

Станешь моею женой, — недостатка не будет в каштанах,

820 Да и во всяких плодах: к услугам твоим все деревья.

Этот вот скот — весь мой, и немало в долинах пасется;

Много укрыто в лесу, но много и в хлевах пещерных.

Если спросишь меня — числа я назвать не сумею;

Бедным — подсчитывать скот. Коль его я расхваливать буду,

825 Ты не поверишь словам. А придешь — так сама убедишься,

Как еле-еле несут напряженное вымя коровы.

Есть — приплод молодой — ягнята в теплых овчарнях,

Есть и ровни ягнят — в других овчарнях козлята.

Век белоснежное есть молоко. Для питья остается

830 Часть. Другую же часть сохраняют творожные сгустки.

И не простые дары тебя ждут, узнаешь и больше

Радости: лани там есть, и зайцы есть там, и козы,

Там и чета голубей, и гнездо с древесной вершины.

Двух я недавно сыскал, — играть они могут с тобою, —

835 Сходных друг с другом во всем настолько, что ты ошибешься,

Там на высоких горах волосатой медведицы деток.

Я их достал и сказал: госпоже сохраним их в подарок!

Вынырни только — пора! — головой из лазурного моря!

О Галатея, приди! Подарков моих не отвергни!

840 Знаю свое я лицо: в отражении влаги прозрачной

Видел себя я на днях, и моя мне понравилась внешность.

Как я велик, посмотри! Не крупней и Юпитер на небе

Телом, — уж если у вас повествуют, что миром какой-то

Правит Юпитер. Мои в изобилии волосы пали

845 На запрокинутый лоб и, как лес, затеняют мне плечи.

Ты о щетине густой, на всем моем теле торчащей,

Дурно не думай, затем что без зелени дурны деревья;

Конь — коль на шее его золотая не треплется грива;

Птиц покрывает перо; для овец их шерсть — украшенье.

850 Муж красив бородой и колючей щетиной на теле.

Глаз во лбу у меня единственный, величиною

Вроде большого щита. Что ж? Разве великое солнце

В мире не видит всего? А глаз его круглый единствен.

Кроме того, мой отец владыкою в вашем же море;

855 Будет он свекром тебе. О, сжалься, молителя просьбы

Выслушай! Ибо одной твоей покоряюсь я власти.