Метаморфозы

⁵⁴⁵ Стали, в ладони бия, себе волосы рвали и платья.

Несправедливость хуля и чрезмерную злобу Юноны

К прежней сопернице, в гнев богиню ввели. Не Юноне

Брань выносить, — «Из самих вас памятник сделаю, — молвит, —

Ярости лютой моей!» И за словом не медлило дело.

⁵⁵⁰ Та, что преданней всех их была, — «Отправляюсь, — сказала, —

В волны, царице вослед!» — и прыгнуть хотела, да только

С места сойти не смогла и к скале прикрепленной осталась.

Вот, как положено, в грудь ударять собиралась другая

С воплем, но чувствует вдруг: коченеют недвижные руки.

⁵⁵⁵ Эта лишь руки свои простерла к широкому морю, —

Так, вдруг каменной став, руками и тянется к морю.

А у другой, что, вцепившись, рвала себе волосы в горе,

Ты увидал бы, — персты в волосах отвердели внезапно.

Кто в положенье каком застигнут, стоит и поныне.

⁵⁶⁰ Часть превратилась в птиц. Над той пучиной поныне

Режут поверхность воды оконечностью крыл Исмениды.

Агенорид186 и не знал, что дочь их и внук малолетний

Стали богами морей. Побежденный несчастьем и рядом

Бедствий и многих чудес, представших ему, оставляет

⁵⁶⁵ Город создатель его, как будто он града судьбою,

А не своею гоним. И вот, после долгих блужданий,

Вместе с беглянкой-женой иллирийских достиг он пределов.187

Там, под грузом и бед и годов, они вспоминают

Дом их постигший удар и труды исчисляют в беседе:

⁵⁷⁰ «Оный уж не был ли свят, моим копьем пораженный,

Змей? — так Кадм говорит, — когда, из Сидона пришедши,

В землю — новый посев — побросал я те зубы гадючьи?

Если так явственно мстит за него попеченье бессмертных,

Сам став змеем, — молю, — пусть долгим вытянусь чревом!»

⁵⁷⁵ Молвит, и вот уже — змей — простирается долгим он чревом,

Чувствует: кожа его, затвердев, чешуей обрастает,

А почерневшая плоть голубым расцвечается крапом.

Он припадает на грудь; между тем, воедино сливаясь,

В круглый и острый хвост понемногу сужаются ноги.

⁵⁸⁰ Руки остались одни; и поскольку лишь руки остались,

Их протянул он в слезах, по лицу человечьему текших, —

«Ты подойди, о жена, подойди, о несчастная! — молвил, —

Тронь мою руку, пока от меня хоть часть сохранилась,

Это — рука моя, тронь же ее, покамест не весь я

⁵⁸⁵ Змей», — хотел продолжать, но вдруг у него разделился

Надвое прежний язык, и ему, говорящему, слова

Недостает, и едва он жалобу высказать хочет —

Свист издает; этот голос ему сохранила природа.

И восклицает жена, в обнаженную грудь ударяя:

⁵⁹⁰ «Кадм, останься и скинь — о несчастный! — чудовищный образ!

Кадм, что же это? О, где твои ноги? Где плечи и руки,

Кожа, лицо, — но пока говорю, — остальное исчезло.

Боги, зачем и меня вы таким же не сделали змеем?»

Молвила. Он же лизал уста супруги любимой,

⁵⁹⁵ К груди, любезной ему, подползал, узнавая как будто;

Нежно ее обнимал и ластился к шее знакомой.

Все, кто были при том, — их спутники, — в страхе; она же

Скользкую шею меж тем гребнистого гладит дракона.

Вдруг их сделалось — два, — поползли, заплетаясь телами,

⁶⁰⁰ И незаметно ушли в тайники близлежащей дубравы.

Ныне людей не бегут, никому не вредят, не кусают, —

Чем были прежде они, миролюбные помнят драконы!

Но утешеньем для них в изменении прежнего вида

Стал их божественный внук,188 что был покоренной им признан

⁶⁰⁵ Индией; славя кого, воздвигала Ахаия храмы.

Сын лишь Абанта один, Акризий, из рода того же189

Происходящий, его к стенам арголийской столицы

Не допускает, идет против бога с оружьем, не веря,

Что Громовержца он сын. Не верил он, что Громовержца

⁶¹⁰ Сын и Персей, от дождя золотого зачатый Данаей,

Вскоре, однако же, он — таково всемогущество правды! —

Горько раскаялся в том, что бога обидел и внука

Не захотел признавать. Один был на небе. Другой же,

Шкуру, полную змей, унося — незабвенную ношу, —

⁶¹⁵ Ласковый воздух тогда шумящими крыльями резал.

В Ливии знойной как раз над пустыней парил победитель, —

Капли крови в тот миг с головы у Горгоны упали, —

Восприняла их Земля и змей зачала разнородных.

Земли гадюками там обильны теперь и опасны.

⁶²⁰ Так, на просторе несясь, гоним несогласием ветров,

Он и туда и сюда, дождевой наподобие тучки,

Мчится, с эфирных высот на далеко лежащие земли

Взор свой наводит и круг целиком облетает вселенной.

Трижды он Рака клешни и Аркты холодные видел;

⁶²⁵ То на Восток уносило его, то обратно на Запад.

Вот, при спадении дня, опасаясь довериться ночи,

Он в гесперийском краю опустился, в Атлантовом царстве.

Отдыха краткого там он ищет, доколе не вывел

Люцифер в небо Зарю, а Заря — колесницу дневную.

⁶³⁰ Здесь, всех в мире людей превзошедший громадою тела,

Сын жил Япетов, Атлант. Над самой он крайней землею,

Также над морем царил, что Солнца коням утомленным

Вод подставляет простор и усталые оси приемлет.

Тысяча стад там бродила овец, и крупного столько ж

⁶³⁵ Было скота; земли́ там ничье не стесняло соседство.

Неких деревьев листва — из лучистого золота зелень —

Там золотые суки и плоды золотые скрывала.

Молвил Атланту Персей: «Хозяин, коль можешь быть тронут

Рода величием ты, так мой прародитель — Юпитер!

⁶⁴⁰ Если деяньем людей ты дивишься, дивись же и нашим.

Гостеприимства прошу я и отдыха!» Тот же о древнем