Метаморфозы Катрин

Он привык к коротким курткам и колетам. Но, увидев, как прекрасно сидит на нем камзол, поняв, что жилет слегка скрывает животик, и убедившись, что вертикальные линии делают его зрительно стройнее, под давлением Маризы решил рискнуть.

Простые узкие черные брюки и высокие сапоги завершали наряд. Небольшие устойчивые каблуки делали герцога чуть выше ростом. Это он тоже высоко оценил. Мариза была с ним одного роста и при высокой прическе смотрелась бы еще выше.

Такой же по покрою костюм, но из бархата на тон светлее, получил в подарок от меня его сын. Маркиз явно гордился своим видом. Отделка его одежды была в тон с отделкой отца, просто несколько у²же.

Дочери герцога, одетые в такой же синий бархат, как и брат, гордо несли на плечах воротники семейной окраски. Даже мое платье было в семейном стиле. Я дополнила свою прическу еще маленьким кокошником с шибори. Цвет для блондинки казался бы чуть тяжеловат, но я отказалась от камней и расшила кокошник нежно-розовым жемчугом. Получилось потрясающе красиво.

Именно поэтому маркиза Кароль кусала губы. Я просто не стала заботиться о ее одежде. Нельзя сказать, что она смотрелась плохо или одежда была некрасивой. Но на фоне семьи она смотрелась чужачкой.

По красной ковровой дорожке, выложенной на высокий дощатый настил от карет и колясок до ступеней церкви, мы шли следующим образом.

Первым выступал герцог. Один. Под восторженные крики народа.

Через несколько минут после него из кареты вышла я, как глава графства, и повела Маризу под венец.

Графиня была прекрасна и невозмутима. Хотя я чувствовала, что ее рука в моей слегка дрожит. Она шла к исполнению мечты.

Я настояла на том, что никаких двоюродных дядей нам для этого не нужно. Долго спорила с распорядителем торжеств, бароном Гейтом, но настояла на своем. Должна же я получить дивиденды со своих денег. Пусть все видят, что я часть герцогской семьи. Коридор в толпе длинный, я иду по подиуму, и меня хорошо видно. Мне еще торговать в этом городе и закупаться товарами.

Толпа приветственно кричала, под ноги кидали цветы. Думаю, ковер уже никогда не отстирают.

Через минуту после нас шел наследник, маркиз Крайт с женой. На ступеньках храма я оглянулась. Думаю, лицо леди Кароль еще долго будет иметь кислое выражение.

Следом парой двинулись дочери герцога. Девушки смеялись и махали людям рукой. Толпа встречала их криками, цветами и обожанием. Девушки занимались благотворительностью и были усердными прихожанками в храме. В городе их любили.

В храме на скамьях сидели только приглашенные. Теоретически храм был открыт для всех и всегда, а практически на такую свадьбу попасть, допустим, купцу было просто нереально. Охрана из герцогских гвардейцев надежно блокировала все подходы к семье и храму. Но скамьи были полны, и в проходах стояли дворяне.

Две очаровательные золотоволосые девчушки в белых платьицах шли перед невестой и сыпали ей под ноги лепестки роз.

На передней скамье сидели представители короны. Граф Туйский и графиня Корн. Самые почетные гости свадьбы.

Я подвела Маризу к аналою и встала у нее за спиной.

Служба началась.

Я выбила себе еще одну привилегию: подать кольцо герцогине. За спиной герцога с такой же подушечкой и перстнем на ней стоял его сын.

Когда дело дошло до лирда, герцог во всеуслышание объявил:

– Я хочу, чтобы Мариза Ромская стала мне покорной женой!

Ну, я чуть не рассмеялась! Но потом подумала, что герцог не так и прост. Любой каприз Маризы он мог объявить непокорностью. За деньги я не волновалась. Они были намертво прибиты к Маризе. Пока она герцогиня – есть деньги. Разведется – фиг. Но такой лирд даст ему возможность управлять дамой. Думаю, он существенно облегчил себе жизнь сейчас.

Она согласилась, и лирд был вписан.

– Ваше слово, графиня Ромская!

– Я хочу в лирд четыре тысячи салем!

Церковь наполнилась гулом. Пополам – возмущение и восхищение. И возмущались не только мужчины. Некоторые дамы явно позавидовали нахальной графине.

Я специально интересовалась: королевский лирд на последней свадьбе был всего три тысячи. Правда, это было почти пятнадцать лет назад, еще до войны, но такая сумма и сейчас – почти неприлично!

– Я слышал и запомнил, – сказал граф Туйский.

– Я слышала и запомнила, – повторила пожилая и солидная графиня Корн.

– Я дарю своей невесте лирд в четыре тысячи салем!

По проходу прошли офицеры герцога. Каждый из них нес поднос, где лежали небольшие мешочки из белого атласа. У каждого – по пять толстеньких мешочков на подносе. Эти подносы они ставили к ногам Маризы. Невеста смущенно потупилась и улыбнулась герцогу…

На выходе из церкви новобрачные выпустили в небо белых голубей. Тетушки в толпе утирали слезы умиления.

Описывать свадьбу – это как описывать базар. Невозможно заметить все и рассказать подробно. Было море еды, жонглеры, шуты, музыканты. Шум, несколько пьяных скандалов и даже одна дуэль. Все как на приличной деревенской свадьбе, но богаче.

Только одна деталь меня удивила.