Метаморфозы Катрин

— Ты! — он обвиняюще ткнул в нее рукой — ты виновата в том, что мне пришлось пить с этим баронишкой! С этим низкородным нуворишем и хамом! Это ты виновата, что он ухмылялся от самодовольства, рассказывая, как его отец купил себе игрушку! Это твое поведение позволило ему держаться со мной, как с ровней! Чего, ну чего тебе не хватало?!

Мариза кинулась на колени, аккуратно заливаясь слезами. Очень аккуратно! Она заламывала руки и пыталась изобразить убитую раскаянием жертву чужих страстей, но глаза промакивала аккуратно, и складки бархатного платья на ковре не забыла поправить вроде бы случайным жестом.

— О, Гитан! Если бы ты только знал, как тяжело мне было управлять графством! Я была так молода и совершенно неопытна! Я не справлялась и наделала долгов! И я так боялась мужа!

Герцог даже не встал с кресла, безнадежно махнув рукой на ее причитания…

— Мариза, ну я ведь не совсем дурак. Разумеется, я выяснил, на что конкретно ты потратила эту тысячу салемов. Я бы понял, если бы ты поддержала на эти деньги семьи солдат или вложила бы их в королевский налог… Да, я бы это мог понять! Но ведь ты потратила их на гобелены в комнату, на платья и сапфировый гарнитур… Отдав дочь старику, оставив ее без вдовьей доли, ты обновила полог и заказала удобную карету… Ты, женщина, которая должна оберегать своих детей, поступила хуже дикого зверя…

Герцог говорил тихо, спокойно, даже несколько меланхолично. Но тон его был таким, что Мариза перестала притворятся и зарыдала теперь вполне искренне.

— Леди Катрин, я приношу вам свои извинения. Я был не прав, обвиняя вас в незаконном вывозе баронессы… И в притеснениях Маризы… Ваша фрейлина оказалась очень разговорчивой и убедительной дамой. — Он как-то безрадостно усмехнулся.

— Ничего страшного, ваша светлость. Главное, что вы во всем разобрались сейчас. Я знала, что всегда могу положится на вашу мудрость!

— Знаете, маленькая графиня, не думаю, что вы глупее меня. Может подскажете, что теперь делать со всеми этими знаниями? — тон его был горек и вопрос задан так, что я понимала — он действительно растерян.

— Ваша светлость, я хотела бы узнать…

— Спрашивайте.

— Что вы решили с бароном?

— Я выплатил ему пятьсот салемов и приказал заложить его карету. Барону запрещено посещать мои земли. Если он нарушит прямой приказ, то я казню его.

— Вы не побоялись сплетен, ваша светлость?

— Иногда, все же, вы мне кажетесь совсем ребенком, леди Катрин. Неужели вы думаете, что я не подстраховался? Барон изгнан с моих земель за попытку изнасилования фрейлины моей жены. Куча свидетелей, от фрейлин, мажордома и гвардейского капитана вплоть до горничных.

Обалдеть! Ну, удивил так удивил! За эти несколько часов провернуть такое! Да уж, этому не научишься за один раз.

— А придворная дама? Что будет с её репутацией?

— О, не волнуйтесь, леди Гейб получит, наконец-то, моё разрешение на брак и приличную добавку к приданому. Думаю, через месяц она уже поменяет фамилию.

Ну, мастер!

— И леди Ровена может жить в моем доме?

— Завтра я поговорю с леди и решу. Сегодня, графиня, уже слишком поздно.

Мариза по прежнему сидела на полу перед письменным столом и судорожно всхлипывала. Герцог молчал и я растерялась. Спросить — что дальше? Что будет с Маризой? Молчать? Спросить разрешения уйти? Тишина все длилась и длилась…

Наконец герцог принял решение:

— Через неделю, не позднее, вы увидите сон, моя дорогая. Вещий сон. И с утра, публично, испросите у меня разрешения на поездку в обитель святой Иринии.

Мариза завылав голос…

Обитель святой Иринии славилась максимально жестким режимом и строгостью. Там не употребляли мяса и монашки, почти все, принимали обет частичного молчания. Им разрешалось говорить не более десяти слов в сутки. Исключения составляли три ежедневных молитвы. И там же была самая тяжелая работа у послушниц. В больницу при монастыре собирали лежачих паралитиков и не ходящих инвалидов.

Это все я узнала уже по дороге домой и вой герцогини стал мне понятен.

— Я не сделаю этого ни за что на свете!

— Тогда, мадам, я найду достойный повод для развода. Даже не сомневайтесь! Вас застанут с мужчиной при самых компрометирующих обстоятельствах. Если вы помните, достаточно трех надежных свидетелей. Я постараюсь увеличить их число до десятка. Вряд ли после этого вы сможете посещать публичные мероприятия!

— Я больше не стану покрывать ваши долги, герцогиня. Вдовий дом ждет вас. — от души добавила я.

Герцог нехорошо ухмыльнулся.

— Там, в покаянии, вы проведете пол года.

Вой Маризы стал истеричнее.

— Этого мало. Твоя часть дохода из лирда невестки весь этот период будет идти в пользу монастыря. И ты, совершенно добровольно, пожертвуешь туда… — тут герцог сделал небольшую паузу — пожертвуешь туда две тысячи салемов.

Я его даже зауважала. Решение о переводе денег в монастырь ударит и по его карману.

— Леди Катрин, у меня к вам будет просьба и совет.

— Слушаю вас, ваша светлость и сделаю всё, что в моих силах.

— Приведите в порядок герцогиню. Ну, лицо там… прическу… И побудьте сегодня ей вместо горничной. Ни к чему слугам слышать истерику и потом сплетничать.