Это ли обещала ты мне, Психея? Чего же мне, твоему супругу, ждать от тебя, на что надеяться? И день, и ночь, даже в супружеских объятьях, продолжается твоя мука. Ну, делай, как знаешь. Вспомни, когда придёт раскаянье, о моих увещеваниях.
Тогда она просьба
ми, угрозами, что иначе она умрёт, добилась от мужа согласия на её желание повидаться с сёстрами, умерить их печаль и поговорить с ними. Так уступил супруг просьбам своей жены. Даже разрешил дать им в подарок, что ей захочется, из золотых украшений или драгоценных камней, предупреждая при этом и подкрепляя свои слова угрозами, что если она, вняв советам сестёр, будет добиваться увидеть своего мужа, то этим любопытством она низвергнет себя с вершины счастья и лишится его объятий. Она поблагодарила мужа и с прояснившимся лицом сказала:
-
Да лучше мне сто раз умереть, чем лишиться твоего супружества! Ведь кто б ты ни был, я люблю тебя и с Купидоном не сравняю. Но, молю тебя, исполни ещё мою просьбу: прикажи твоему слуге Зефиру так же доставить сюда моих сестёр, как он доставил меня. - И, запечатлев поцелуй, ведя нежную речь, прильнув, прибавляет к этим ласкам: - Мой медовенький, мой муженёк!
М
уж уступил силе и власти нашёптывания и дал обещание, что всё исполнит, а как только стал приближаться свет, исчез.
А сё
стры, расспросив, где находится утёс и то место, на котором была покинута Психея, спешат туда и готовы выплакать себе глаза, бьют себя в грудь, так что на их крики скалы и камни откликаются. Свою сестру зовут по имени, пока на вопль их причитаний, доносившихся с горы, Психея вне себя, дрожа, не выбежала из дома и сказала:
-
Что вы убиваете себя воплями? Я- здесь, о ком вы скорбите. Прекратите крики, отрите щёки, мокрые от слёз, раз в вашей воле обнять ту, которую вы оплакиваете.
Тут, призвав Зефира, передаё
т ему приказание мужа. Явившись на зов, ондоставляет их. Вот они уже обмениваются объятьями и поцелуями, и слёзы, прекратившиеся, снова текут от счастья.
- Но войдите
с весельем под наш кров, к нашему очагу и утешьте с вашей Психеей души.