Метаморфозы

— Как вам сказать, — замялась она. Врать не хотелось, но правда в данном случае будет весьма жесткой. – У нас были планы, — уклончиво ответила она.

— Вы никогда не плакали на моем уроке, мисс Грейнджер, — сообщил он. Девушка задумалась, помнил ли он, что называл ее сегодня несколько раз по имени. – Вы очень хотели поехать.

— Да, — подтвердила она. – Я очень ждала этой поездки. В Париж, — добавила она в ответ на его вопросительный взгляд.

— А, ну да, — кивнул он, припоминая. – А что у вас произошло с Малфоем?

— Ничего, — буркнула она.

— Гермиона, что у вас произошло? – настойчиво повторил он, а девушка отметила, что он начинает звать ее по имени, когда его глаза начинают мутнеть. А мутнеть они начинают перед тем, как он теряет сознание.

— Он, как всегда, назвал меня грязнокровкой и мугродьем и сказал, что до следующего Рождества я не доживу, очевидно, имея в виду скорую победу Волдеморта, — выпалила она. При упоминании имени Того–кого–нельзя–называть Снейп вздрогнул и поморщился. Потом он протянул руку, снова сжимая ее ладонь. Необходимость прикасаться к ней была так велика, что Северус не мог противостоять ей.

— С тобой все будет хорошо, — прошептал он, хватаясь за ускользающее сознание. – Обещаю тебе, — его пальцы скользнули по ее руке, гладя нежную кожу. Гермиона сидела, не дыша. Каждое его прикосновение – волна мурашек по ее телу. Рука остановилась, глаза профессора закрылись. И тогда уже Гермиона взяла руку зельевара в свои, гладя длинные тонкие пальцы. Не задумываясь о том, что она делает, она поднесла его руку к губам.

— Надеюсь, с вами тоже, — шепнула она, переворачивая его на спину и устраивая поудобнее.

***

— Профессор! Профессор Снейп! – слова перемежались со всхлипами. – Профессор, ну, пожалуйста! Очнитесь, — она трясла его за плечи, но он не открывал глаза. – Ну же! Ты же жив! Жив? Профессор?

Послышался тяжелый стон, и Гермиона замерла.

— Перестаньте трясти меня, ради Мерлина, — еле слышно попросил он. – Мне же больно…

— Простите, — она снова всхлипнула, и он открыл глаза, с удивлением глядя на слезы, которые текли по ее щекам. – Вот, — она сунула ему емкость, — пейте! – в голосе истерические нотки. Он послушно все выпил. А потом завертелся, пытаясь лечь так, чтобы видеть ее перепуганное лицо. Угадав его маневр, девушка подложила ему под голову подушки, чтобы ему не приходилось напрягать шею.

— Кого хороним, мисс Грейнджер? – он был уже полностью в себе и опять обращался к ней официально.

— Я не могла вас добудиться, — объяснила она, пытаясь успокоиться, но продолжала всхлипывать. – Я испугалась, что вы… Что вас… — она не могла произнести это вслух и не замечала, что так и сидит в непозволительной близости к нему. Она даже не замечала, как странно он на нее смотрит.

— Сколько слез, — прошептал Северус, пытливо заглядывая ей в глаза, а потом осторожно прикоснулся пальцами к мокрым щекам, словно желая убедиться, что слезы там действительно были, — сегодня. И все из‑за меня, — он криво усмехнулся. – Я того не стою, мисс Грейнджер.

Она не шевелилась, только хлопала ресницами, глядя в его темные, а при таком освещении практически черные глаза. Когда его пальцы коснулись ее щеки, она непроизвольно опустила веки, сосредотачиваясь на ощущениях. Они были весьма приятными. Она слегка повернула голову, и пальцы коснулись уголка ее губ, еле заметно дрогнув от неожиданности.

— Вы стоите большего, — пробормотала она, не осознавая, что говорит это вслух. А затем она потеряла ощущение его пальцев и инстинктивно наклонила голову, пытаясь найти их. Ее волосы упали ему на лицо.

Гермиона открыла глаза и снова встретилась с его мутнеющим взглядом, но он был еще в сознании. При этом всего в нескольких сантиметрах. Гермиона моментально вспомнила, как он целовал ее. У нее ведь еще остался незавершенный эксперимент. А он все время впадает в беспамятство и едва ли будет что‑то помнить утром.

Она почти решилась приблизить свое лицо к нему, когда его глаза закатились, и он снова сдался на милость обмороку.

— Проклятье, — прошептала Гермиона, чувствуя, как бешено колотится сердце. Потом еще раз вгляделась в некрасивое бледное лицо своего учителя. «Гермиона, о чем ты думаешь? Ты сошла с ума. Нет, ты просто устала. Да, устала. И хочешь спать. Вот тебе и приходит в голову черт знает что».

Она встала с кровати и пересела в кресло. Так спокойнее.

И все же она помнила чувство безысходности, затопившее ее на несколько мгновений, когда она подумала, что он умер.

***

Оставалось всего два приема лекарства. На четвертый раз ей довольно легко удалось разбудить его, но он только выпил противоядие и сразу снова забылся. А вот на пятый раз он смотрел уже вполне осмысленно. Увидев, что на столике теперь пять пустых пузырьков, он настойчиво произнес:

— Теперь идите к себе. Вы сделали все, что могли. Остальное зелье сделает без вас.

Она снова обратила его внимание на то, что он еще не выглядит здоровым, хотя вынуждена была признать, что жар спал и теперь едва ли угрожает его жизни.