Метод «Джакарта». Антикоммунистический террор США, изменивший мир

В 1966 г. газета MIR, Punto Final, опубликовала текст, авторство которого приписывается философу Бертрану Расселу: «Я боюсь, что ужас индонезийских убийств стал возможным по единственной причине: мы, Запад, настолько пропитаны расизмом, что смерти азиатов, даже сотен тысяч, не производят на нас впечатления. Черные в Северной Америке хорошо это знают». И далее: «Зная об этом, народы мира должны избрать путь открытой борьбы»{479}. Кроме того, Punto Final

опубликовала описание деятельности ЦРУ в Индонезии, Конго, Вьетнаме и Бразилии{480}. Некоторые детали газета сообщила неверно, но, как и в случае, когда Harian Rakyat освещала события в Гватемале в 1954 г., чилийская левая пресса описывала события в Индонезии более точно, чем мейнстримные издания США того же времени.

Во время обучения в Чилийском университете Кармен больше симпатизировала MIR, чем коммунистической партии, хотя ее постоянным партнером в словесных поединках был Карлос Бергер, отчаянный футбольный фанат, являвшийся дисциплинированным учтивым членом коммунистической партии — с 14 лет. Он отличался невероятной цельностью, поняла Кармен, — в традиционном коммунистическом смысле. Он был целиком и полностью предан своей идее и нравственному образу жизни. Ничего для себя, все для великой цели.

Кармен считала, что события в Индонезии станут поворотным моментом и точка зрения Левого движения MIR в этих идеологических дебатах возобладает. Действительно, похоже, насилие укрепило его позиции, как переворот в Гватемале в 1954 г. стал для Че доказательством того, что мирная революция невозможна. Тем не менее коммунистическая партия осталась при своем мнении: сейчас не 1950-е гг., размышляли коммунисты, и у нас тут старое доброе Чили, а не какая-нибудь Центральная Америка или островок в Карибском море. Сам Альенде радикализировался, когда узнал о том, что произошло в Гватемале в 1954 г.{481} Но, подобно Карлосу и всей коммунистической партии, он верил в чилийские институции.

Таиланд

В 1965 г. Бенни жил в Бангкоке. Завершив образование в непосредственной близости от множества индонезийских генералов в Канзасе, он отправился получать докторскую степень по экономике в Техасский университет, а затем нашел работу в ООН.

Таиланд был основательно прозападной страной, как и все другие, где размещались региональные штаб-квартиры ООН. Именно здесь базировалась и региональная штаб-квартира ЦРУ. У КГБ тоже имелись свои агенты в Таиланде. Обе стороны снова и снова приглашали Бенни перекусить или выпить, вероятно надеясь получить от него информацию или прощупать на предмет возможного сотрудничества. Бенни принимал приглашения и ограничивался ничего не значащей болтовней, совершенно сбитый с толку всеми этими встречами{482}.

Сотрудника ЦРУ, упорно приглашавшего Бенни на ланч, звали Алан Фюрер, что очень забавляло Бенни и его коллег из ООН: ведь именно так называли Гитлера. Еще больше веселило Бенни то, что люди из ЦРУ и КГБ, похоже, не представляли, что у него за работа или что он мог бы для них делать. Бенни занимался экономической стороной деятельности ООН и не имел ничего общего с политикой, так что они зря потеряли бы время, даже если бы он оказался заинтересован в том, чтобы помогать им. Однако его это не интересовало.

Бенни наблюдал, как Бангкок постепенно начал превращаться в центр мирового секс-туризма: американские солдаты приезжали сюда в отпуск с войны во Вьетнаме ради «отдыха и развлечений». Постоянный приток солдат превратил некоторые части города в своего рода конвейер проституции.

Бенни слышал, как эти люди обсуждают то, чем занимались во Вьетнаме. Был один бар, «Рандеву», где собирались пилоты, они напивались, и у них развязывались языки. «Я сбросил все гребаные бомбы на эту деревню», — рассказывали они, едва успев развалиться в креслах. В мире об этом пока еще практически не было известно, но Бенни, который околачивался в «Рандеву», знал, что к востоку от него начинается что-то очень скверное. Пилоты однозначно описывали неизбирательные бомбардировки и массовую бойню мирных жителей.

Бенни впервые услышал о Движении 30 сентября по «Радио Австралии», то есть — о этом он узнал лишь впоследствии — познакомился с версией, транслируемой станцией, которая активно содействовала кампании психологической войны против Коммунистической партии Индонезии. Он сидел в саду с женой, беременной их вторым ребенком.

Позже к нему явился человек из посольства — задать пару вопросов. Знает ли Бенни что-нибудь о Джакарте? Что он об этом думает? Бенни ответил, что ничего не знает. Он и правда ничего не знал.

Когда ситуация на родине ухудшилась, индонезийцев по всему миру стали заставлять выражать свою лояльность новой власти. Бенни представлялся особенно подозрительным из-за своего китайского происхождения. Кроме того, его жена состояла в группе индонезийских женщин — добровольно-принудительном объединении индонезийских жен и сотрудниц ООН, живших за границей. Группа поддерживала политику Сукарно и среди прочего его конфликт с Малайзией.