Метод. Московский ежегодник трудов из обществоведческих дисциплин. Выпуск 4: Поверх методологических границ

Концепция Г. Фреге в определенной степени синтезирует подход и Соссюра, и Пирса, но добавляет весьма существенный аспект: как сам знак, так и его денотат определяются через смысл. Смысл понимается как явление внутриязыковое, но не замыкающееся языком: посредством смысла осуществляется соотнесение знака с именно его денотатом: денотат здесь не какой-либо объект, отличный от знака (как у Пирса), а детерминированный данным смыслом. Вместе с тем смысл знака вовсе не ограничивается отношением данного знака к другим знакам внутри данной системы (как у Соссюра) – он предполагает в качестве функции знака (функции во всех смыслах этого слова) его соотнесенность с денотатом, т.е. объектом, лежащим вне знаковой системы.

Как видим, для наличия смыслов совсем необязательно наличие объектов или же психологических или мысленных представлений о них. Более того – не может быть денотатов, если нет обозначающих его знаков – могут быть объекты, которые станут денотатами только после того, как будут обозначены некоторым знаком52. Тем самым Фреге создает основу для собственно семиотического и семантического подходов, не предполагающих их растворения в психологии или логике. Но тут возникает ряд вопросов, которые отчасти были намечены и самим Фреге, который уделил им значительное место в своей работе.

В центре теории Фреге оказывается смысл, на основе которого возможно определение других семиотичеких явлений. Однако сам по себе смысл не играет самостоятельной роли – он есть способ, или правила соотнесения знака с его денотатом. Может ли знак не иметь смысла – такой вопрос для Фреге бессмысленен,

если нечто не имеет смысла, то невозможно соотнести его с некоторым объектом. Соответственно, не может быть смысла, который оказался бы не выраженным в знаках и характеризовал бы сам объект (очевидно, что когда мы говорим о смысле дерева или же о смысле истории, то используем слово смысл в ином контексте). В то же время, по Фреге, смыслы «могут быть рассмотрены сами по себе» [Фреге, 1977, с. 186]53. Но если смысл есть «способ соотнесения», или отношение, то как возможны ситуации, когда отсутствует второй член отношения – денотат? В таком случае смысл оказывается явлением исключительно внутрисистемным, что не согласуется с общим подходом Фреге. Даже ограничивая себя рассмотрением в качестве знаков исключительно собственных имен, Фреге сознает, что язык устроен иначе, чем то предписывает его семантическая теория. Он же сам и описывает эти «отклонения» от постулируемого им «идеального» языка. Это: 1) зависимость смысла языковых выражений от контекста

54; 2) наличие у имени различных смыслов55, и, что наиболее существенно, это 3) то, что имена и предложения могут иметь смысл, но не иметь денотата56

. Все это в разной степени и по-разному, но довольно существенно колеблют сами основы теории Фреге. И если первые два еще могут быть объяснены «несовершенством» естественного языка и быть элиминированы в языке идеальном, то третье препятствие неустранимо и в идеальном языке. Видимо, поэтому ему и уделено особое внимание:

«Дело здесь в несовершенстве языка, от которого, впрочем, не вполне свободна и знаковая система математического анализа; здесь мы также встречаем выражения, которые внешне выглядят так, как будто они что-то обозначают, однако в действительности, по крайней мере до сих пор, денотат их неизвестен, например: сумма бесконечного расходящегося ряда. Этого можно избежать, если особым соглашением приписать данному выражению денотат “0”. От логически совершенного языка <…> нужно требовать, чтобы любое выражение, образуемое как собственное имя грамматически правильным образом из уже ранее введенных знаков, действительно обозначало некоторый предмет и чтобы в качестве собственного имени не вводилось ни одного знака, не обеспеченного некоторым денотатом. Известно, что в логике недопустима неоднозначность выражений, ибо она является источником логических ошибок. Я полагаю, что не менее опасны псевдоимена, которые лишены денотата. История математики знает много заблуждений, которые возникли по этой причине. Псевдоимена, по-видимому, даже в большей степени, чем неоднозначные выражения, способствуют демагогическому злоупотреблению языком. “Воля народа” может служить этому хорошим примером: легко можно установить, что у этого выражения нет никакого, по крайней мере общепринятого, денотата. Поэтому мне представляется исключительно важным закрыть этот источник заблуждений – по крайней мере в науке – раз и навсегда. Тогда те недоразумения, которые мы только что рассматривали, станут невозможны, так как в таком случае наличие или отсутствие денотата у собственного имени не будет зависеть от истинности мысли» [Фреге, 1977, с. 199–200].