Метод Нострадамуса

— Боже сохрани! — замахал руками Ефим Моисеевич. — Что за странная идея? Какие могут быть налеты, если о существовании этого хранилища не знает даже президент Российской Федерации? Он ведь пришел в Кремль из разведки, а мы относимся к контрразведке, и ключевое слово тут — «контр», что означает — против… Впрочем, это не так интересно, как может показаться на первый взгляд, да и нынешний президент — далеко не первый руководитель страны, который не знает о существовании данного учреждения.

— А кто-нибудь из них знал? Ну, хоть один?

— Некоторые догадывались. И потому правили не так долго и успешно, как им того хотелось бы. Возьмите, к примеру, Хрущева. Или самый свежий пример — отец перестройки, Михаил Сергеевич… Но я отклоняюсь. Хотя и не очень сильно. Это тоже входит в круг ваших обязанностей, между прочим. Вы — хранитель фондов, вы должны оберегать их от любой угрозы, даже потенциальной, независимо от того, откуда эта угроза исходит.

— Ого, — повторил Глеб. — Ну, знаете ли… Надеюсь, ваша регистрирующая аппаратура выключена?

— Это праздный вопрос, — ответил Ефим Моисеевич. — Если я скажу «да», вы мне не до конца поверите, если скажу «нет» — почти наверняка захотите свернуть мне шею… Утешьтесь тем, что я себе не враг. Вы ведь молчите, а крамольные речи произношу я, не так ли? Или вы заботитесь именно обо мне?

— Да будет вам, — сказал Сиверов. — Это я так, от неожиданности сболтнул. Давайте лучше вернемся к моим обязанностям.

— Как угодно. Так вот, помимо сохранности фондов, Библиотекарь отвечает еще и за их пополнение — ну, в тех случаях, разумеется, когда это представляется необходимым. Вот вам простенький пример. Допустим, вот из этого отверстия, — старик кивнул на квадратное окно, через которое в подвал сваливалась списанная документация, — выпадает любопытная информация, касающаяся какого-нибудь строго засекреченного проекта. И, о ужас, она оказывается неполной. Часть ее где-то затерялась, а может быть, кем-то присвоена. В том случае, если руководство нашего учреждения считает необходимым иметь эту информацию в полном объеме, именно Библиотекарь должен разыскать, добыть и доставить недостающее сюда, в этот подвал. Ваш предшественник, чтоб вы знали, погиб не во время налета. Наше руководство в лице Ивана Яковлевича сочло небесполезным иметь в своем распоряжении ключ к шифру Нострадамуса. Прежний Библиотекарь отправился на поиски записок Бюргермайера, и постигшая его неудача явилась причиной вашего появления здесь.

— Так-так, — сказал Глеб после длинной паузы, во время которой успел докурить сигарету до самого фильтра. — А я-то думал, что вы меня просто развлекаете!

— Но вам же не было скучно, правда?

— Не было. А теперь и вовсе стало весело. Когда я должен выехать?

— Как только Иван Яковлевич все подготовит. Думаю, часа через два. Может быть, через три. Вы действительно хорошо себя чувствуете?

— Превосходно, — слегка покривив душой, сказал Сиверов и закурил еще одну сигарету.

* * *

Ночью, перед рассветом, прошел обильный дождь. Утро выдалось теплое, сырое и пасмурное. В колеях и рытвинах грунтовой дороги блестели лужи, трава была мокрая, а кусты и деревья отвечали на каждое прикосновение целым ливнем крупных прохладных брызг. Птицы в жидком пригородном лесу щебетали неуверенно и сонно, как будто им было лень просыпаться в такую погоду, зато комарам явно не спалось: переждав дождь в бесчисленных укромных местечках среди травы и листьев, они вышли на охоту и теперь с противным писком кружили над головой, забираясь в каждую щель, в каждую складку одежды. Мамалыга прихлопнул кровососа, который ухитрился запустить хоботок ему в бедро прямо сквозь брюки. Это было сделано с большим опозданием: ладонь пришлось срочно вытирать, а на брюках осталось пятнышко крови размером с мелкую монету.

— До чего же я ненавижу этих тварей, — сквозь зубы процедил Баранов, с отвращением размазывая по шее новую порцию репеллента.

— Закурить бы сейчас, — сказал Мамалыга. — Они, падлы, дыма боятся.

— Терпи, казак, — снисходительно, как будто не он первый начал жаловаться на комаров, произнес Баранов. — Скоро дыма тут будет столько, что не только комары разбегутся.

— Кто отсюда первый разбежится, так это я, — доверительно сообщил ему Мамалыга. — И притом с огромным удовольствием.

— Это мы еще посмотрим, кто быстрее побежит, — сказал Баранов. — Москва — Воронеж, хрен догонишь! У меня, между прочим, по легкой атлетике первый юношеский разряд был.

— Юноша хренов, — проворчал Мамалыга. — Сильно тебе твой разряд там, в подворотне, помог?