Читаем Метод Сократа: Искусство задавать вопросы о мире и о себе полностью

Возможно, ответ надо искать в просвещенной оценке затрат и выгод, которая обсуждалась чуть выше[200]. В поздних диалогах Платона, а также в сочинениях стоиков можно отыскать и некоторые другие варианты ответа на интересующий нас вопрос. Однако и Платона, и стоиков критикуют за то, что в своих рассуждениях они ходят по кругу[201]; как показывает Сократ, разуму трудно – а может быть, и вообще невозможно – решительно замкнуть круг в обсуждении фундаментальных моральных вопросов. Но эти примеры показывают, почему незаконченность сократической этики является ее преимуществом. Это позволяет совместить метод Сократа с целым рядом других философских проектов и подходов[202]. Сократическая философия подобна стволу, к которому можно привить другие стебли, или эскизу, который можно дорисовывать по-разному.

15

Сократ и стоики

Даже после кончины Сократ на протяжении столетий оказывал влияние на множество философов и философских школ[203]. Эта глава – первая из двух, где будет показано, как некоторые из его последователей преобразовывали его идеи о методе и об образе жизни в более сложные философские доктрины и детализированные практики. Мы начнем со стоиков, а затем уделим внимание скептикам. Совокупно обе главы дадут представление о диапазоне результатов, к которым может привести сократическое мышление.

Стоицизм – философское течение, которое сложилось примерно через 100 лет после гибели Сократа и обрело большую популярность в Древней Греции и Риме. Его этические принципы и сейчас привлекают многих (однако не обращайте внимания на современное английское значение слова «стоицизм»: у него мало общего с античной философией). Стоики затрагивали многие темы, которых никогда не касался Сократ[204]

. Например, они разработали сложную теорию естественного права, которая никак не связана с Сократом Платона, хотя в какой-то мере может отсылать к Сократу Ксенофонта[205]. Однако в других стоических рассуждениях, касающихся того, как жить и мыслить, сократическое влияние велико и очевидно. По утверждению Энтони Лонга, «Сократ – философ, которого стоики взяли за свой главный образец и источник вдохновения»[206].

Многие читатели видят в стоицизме набор определенных представлений о том, как жить хорошо. Но здесь, однако, стоическая философия заканчивается, а не начинается. Начинается же она с особого умонастроения и подхода к проблемам, которые философия призвана решать. Стоические рекомендации – продукт этого подхода, в основе своей сократического. Среди прочего сократовскую позицию и сократовский стиль анализа развивал Эпиктет для разрешения проблем, поставленных перед ним учениками. Этот философ показывает, как применять сократический метод к вопросам более практическим, чем в платоновских диалогах. Тот, кто интересуется стоицизмом и желает получить о нем более полное представление, поступит правильно, если обратится к его корням.

После краткого исторического обзора в разделах этой главы будет показано, как сократические идеи получили дальнейшее развитие у стоиков.


История. Стоицизм получил свое название из-за того, что Зенон Китийский (ок. 334–262 гг. до н. э.), основатель школы, беседовал со своими учениками в портике («стое») на Афинской агоре. В связи с этим стоицизм стал известен как «философия Стои», что противопоставляло его платоновской «философии Академии», аристотелевской «философии Ликея» и эпикуровской «философии Сада», названия которых соответствовали местам, в которых эти мыслители проводили занятия.

Наши знания о Зеноне скудны, однако считается, что в молодости он учился у Полемона, одного из руководителей Академии, а также у философа-киника Кратета. Зенона, в свою очередь, на посту главы школы стоиков сменили сначала Клеанф, а потом Хрисипп. Все трое были плодовитыми писателями, но ни одно из их произведений не сохранилось. Мы знаем об их взглядах лишь по пересказам и цитатам у других авторов. До нас, однако, дошло довольно много сочинений, относящихся к «позднему» стоицизму, и в дальнейшем они послужат нашим целям[207]

. Ниже перечисляются основные авторы того периода, чьи работы сохранились.


Эпиктет жил примерно в 55–135 гг. н. э., родился на территории современной Турции и почти половину жизни провел в Риме. Он появился на свет рабом, но в молодости его освободили; всю свою жизнь мыслитель страдал от увечья ноги. Когда император Домициан изгнал философов из Рима, Эпиктет перебрался в Грецию и основал там собственную школу. Он не оставил после себя письменных сочинений. Тем не менее один из его учеников, Арриан, опубликовал обширные конспекты, известные как «Беседы», а также «Энхиридион» (что на древнегреческом значит «руководство»). Профессор Лонг отмечает, что «присутствие Сократа ощущается почти на каждой странице этих бесед» и что они стали «наиболее творческим осмыслением сократического наследия после работ Платона и Ксенофонта»[208]. Позже мы увидим, как это выглядело.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Революция 1917-го в России — как серия заговоров
Революция 1917-го в России — как серия заговоров

1917 год стал роковым для Российской империи. Левые радикалы (большевики) на практике реализовали идеи Маркса. «Белогвардейское подполье» попыталось отобрать власть у Временного правительства. Лондон, Париж и Нью-Йорк, используя различные средства из арсенала «тайной дипломатии», смогли принудить Петроград вести войну с Тройственным союзом на выгодных для них условиях. А ведь еще были мусульманский, польский, крестьянский и другие заговоры…Обо всем этом российские власти прекрасно знали, но почему-то бездействовали. А ведь это тоже могло быть заговором…Из-за того, что все заговоры наложились друг на друга, возник синергетический эффект, и Российская империя была обречена.Авторы книги распутали клубок заговоров и рассказали о том, чего не написано в учебниках истории.

Василий Жанович Цветков , Константин Анатольевич Черемных , Лаврентий Константинович Гурджиев , Сергей Геннадьевич Коростелев , Сергей Георгиевич Кара-Мурза

Публицистика / История / Образование и наука
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика
Покер лжецов
Покер лжецов

«Покер лжецов» — документальный вариант истории об инвестиционных банках, раскрывающий подоплеку повести Тома Вулфа «Bonfire of the Vanities» («Костер тщеславия»). Льюис описывает головокружительный путь своего героя по торговым площадкам фирмы Salomon Brothers в Лондоне и Нью-Йорке в середине бурных 1980-х годов, когда фирма являлась самым мощным и прибыльным инвестиционным банком мира. История этого пути — от простого стажера к подмастерью-геку и к победному званию «большой хобот» — оказалась забавной и пугающей. Это откровенный, безжалостный и захватывающий дух рассказ об истерической алчности и честолюбии в замкнутом, маниакально одержимом мире рынка облигаций. Эксцессы Уолл-стрит, бывшие центральной темой 80-х годов XX века, нашли точное отражение в «Покере лжецов».

Майкл Льюис

Финансы / Экономика / Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / О бизнесе популярно / Финансы и бизнес / Ценные бумаги