Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания

При такой изначальной обреченности естественнонаучного подхода в глазах основателей вряд ли удивительно, что и радости от первых итогов его применения в психологии не было. В общем, как сказал Господь устами библейского пророка Иеремии (31; 29): «Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина». Ничего похожего по мощи ни на законы ньютоновской механики, ни на Периодическую систему элементов психологам создать не удалось. Единственное, чем психологам можно было гордиться: стало понятно, что старые спекулятивные схемы, на протяжении веков разрабатываемые философами, весьма мало похожи на правду. Но это была пиррова победа. Старые схемы опровергнуты, но ведь и новые построены не были. Ага, – завопили критики, – мы же говорили: язык математического естествознания бессилен описать величие человеческого духа. Подождите! – защищались психологи, ориентированные на канон естественной науки. – Мы же еще очень млады. У психологии, конечно, длинное философское прошлое, но уж очень краткая история экспериментальных исследований. Мы еще скажем свое слово.

Прошло, однако, уже многим больше ста лет, но они, по существу, его так и не сказали. Чем хвастаться? Теорией научения – «золотым коньком» бихевиоризма? Стыдно. Моделями памяти и внимания, разработанными когнитивистами и ими же самими опровергнутыми? Неудобно. Законами гештальта? Можно, конечно, но мелковато. Психоаналитической концепцией бессознательного? Но, право же, негоже, несмотря на все заверения З. Фрейда, считать эту мифологическую конструкцию естественнонаучной теорией. Какой-либо иной теорией личности? Однако вряд ли хоть одну из них всерьез можно рассматривать как логически доказанную и подтвержденную в опыте. Да, и ни одна подобная теория уж точно не является общепризнанной.

С момента своего возникновения в качестве самостоятельной науки психология оказалась в состоянии перманентного кризиса. Книги и статьи ученых, констатирующих такое замечательное, хотя и не самое приятное состояние, появляются с завидной регулярностью с семидесятых годов XIX в. Уже в 1874 г. (т.е. ещё до того, как психология обрела хоть какой-нибудь организационный статус самостоятельной науки – что произошло лишь в 1879 г. с возникновением в Лейпциге психологической лаборатории Вундта) Ф. Брентано пишет: на место многих существующих психологий, лишенных ядра признанной всеми истины, мы должны поставить единую психологию.[397] Эта тема сейчас даже более популярна, чем раньше, ибо история уверенно показывает, что чем больше развивается психология, тем более она становится мозаична и непохожа на точные науки.[398] А историки науки прямо заявляют, что «сегодня психология более неоднородна, чем сто лет назад».[399]

По-видимому, уже в 1898 г. появляется первая монография под названием «Кризис психологии» (автор – Р. Вилли). За ней следует череда одноименных трудов, написанных самими блестящими авторами (среди них – К. Бюлер, Л.С. Выготский). В итоге то, что считается теоретической (иногда говорят – академической, естественнонаучной) психологией, выглядит настолько жалким подражанием развитым наукам, что методологи науки прямо приписывают ей удручающую недоразвитость (допарадигмальность).

Следовательно, стали утешать себя психологи – великие специалисты по защитным механизмам,– зря основатели нашей науки приняли методологию естественных наук. Мол, честно признаемся, что вековой опыт психологии по движению в чужой для себя колее естественных наук не привел к ожидавшимся результатам, а потому пора строить психологию на иной методологической основе.[400] «Пока психологическое исследование будет претендовать на роль естественнонаучного, оно то и дело будет натыкаться на несуразности».[401] Прямой пощечиной академической (читай: естественнонаучной) психологии было объявление о создании гуманистической психологии – как же тогда, по мнению авторов названия, следует называть всю остальную психологию?

Но если психология - не естественная наука, то какая? Одни психологи предлагают ориентироваться «в выработке общепсихологической методологии» на психологическую практику (на психотехнику) – для психологии, утверждают они, сейчас нет ничего теоретичнее хорошей практики.[402]

Другие от этого предложения приходят в ужас. Такой путь лишь приведет к ликвидации науки.[403] Психологическая практика мало похожа на настоящую науку. Впрочем, практика никогда и не была наукой. Один из основателей естественной науки великий Леонардо заранее предупреждал: "Увлекающийся практикой без науки – словно кормчий, ступающий на корабль без руля или компаса; он никогда не уверен, куда плывет".[404]