Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания

Может, стоит – вслед за многими – посчитать психологию гуманитарной наукой? Или и того лучше – искусством? А то – еще краше – давайте все смешаем в едином эклектическом порыве и признаем ее естественнонаучно-гуманитарной. Или гуманитарно-естественнонаучной. Или, уже дойдя до полного экстаза, добавим заодно религию и превратим, тем самым, заблудшую естественнонаучно-гуманитарную психологию в христианскую или буддистскую. Но самое безупречное – будем все время уверять: тот, кто претендует на знание единственной Истины, тот наверняка ошибается. И вообще, признаем вслед за постмодернизмом, что «платоновско-декартовско-кантианская традиция» руководствовалась мифом – она верила в Истину.[405] А если истина – миф, тогда, разумеется, всё дозволено, тогда любое лыко в строку.

А, может, незачем пенять на естественную науку? Может, просто сами психологи неумело пользовались ее аппаратом? Не всегда же молоток виноват, коли гвоздь не удается забить. Может, психологи вообще обманывали себя, называя то, чем они пользуются, естественнонаучным подходом? Выдается же абсурдная теория научения бихевиористов за образец естественнонаучности. Стоит, наверное, разобраться – иногда даже вопреки мнению самих столпов естествознания, – как, собственно, следует заниматься естественной наукой.

Легенда о Галилее и Пизанской башне

Исследования, выполненные в парадигме естественной науки, весьма отличаются от исследований, выполненных в парадигме эмпирической науки. Сравним, например, как работали эмпирические предшественники Г. Менделя и сам основатель генетики, чья работа выполнена уже в естественнонаучной парадигме. К.Ф. Гэртнер осуществил более 10 тыс. опытов по скрещиванию растений, относящихся к 700 видам, и получил более 250 различных гибридных форм. В результате подобной деятельности ввиду противоречивости всех выделенных "эмпирических закономерностей" в среде биологов вообще возникли сомнения в реальности существования полов у растений.[406]

Ш. Нодэн продвинулся дальше Гэртнера, сузив задачу своего исследования: надо изучать не все виды и их гибридные формы, а, наоборот, ограничиваться растениями только одного происхождения (но уж тогда, разумеется, использовать как можно больше конкретных индивидуумов) и во всех возможных модификациях. Он полагал, что так можно обнаружить какие-то законы, однако «законы, управляющие гибридностью у растений, варьируют от вида к виду и нельзя сделать заключение от одного гибрида по отношению к другому».[407]

А вот начал работу Г. Мендель. Первое – он поставил перед собой иную цель: установить «всеобщий закон образования и развития гибридов», поскольку «единство плана развития органической жизни стоит вне сомнений».

[408] Поскольку, по определению, всеобщие законы никогда не могут быть доказаны экспериментально, то уже очевидно, что главное в замысле Менделя – не количество измерений, а логическая обоснованность полученных результатов. Второе

– в течение двух лет он осуществлял отбор растительного материала для последующих опытов. Столько времени на сбор материала можно тратить только в том случае, если заранее определена исследовательская программа. Мендель выбирает для последующего размножения и гибридизации растения, у которых имеются устойчиво различающиеся признаки – такие, что существование потомков, обладающих этими признаками одновременно, логически невозможно (признаки-антагонисты). Это требование, предопределившее успех исследования, вытекает из цели: всё равно, какие растения исследовать, коли законы, по предположению, носят всеобщий характер, а, следовательно, лучше выбирать такие объекты для скрещивания, на которых наследование признаков от родительской пары будет проявляться эмпирически однозначно. Третье – в исследовании регистрируется наличие или отсутствие у растений признаков-антагонистов, присущих в разных комбинациях их родительской паре. Надеяться с помощью такой регистрации на открытие всеобщего закона – это явно или неявно предполагать дискретный характер наследования признаков, т.е. заведомо предполагать существование генов.