Метро

Первым делом он захлопнул дверь и задвинул ее стоявшим в прихожей шкафом. Серьезного штурма эта баррикада не выдержала бы, но, по крайней мере, незаметно преодолеть ее им не удастся. После этого Артем подошел к окну и осторожно выглянул наружу. Это была практически идеальная огневая позиция — с высоты четвертого этажа ему были отлично видны подступы к подъезду и с десяток тварей, полукругом сидящих у входа. Теперь преимущество было за ним, и он не замедлил им воспользоваться. Включив лазерный прицел, он навел красную точку на голову самой крупной из осадивших подъезд бестий и, выдохнув, спустил курок. Громыхнула короткая очередь, и создание беззвучно завалилось на бок. Остальные молниеносно метнулись в разные стороны, и через мгновение улица была пуста. Но в том, что далеко они уходить не собираются, сомневаться не приходилось. Артем решил переждать и убедиться, что смерть их собрата действительно отпугнула остальных тварей.

А пока у него было немного времени, чтобы исследовать квартиру.

Хотя стекла здесь, как и во всем доме, давно были выбиты, мебель и вообще вся обстановка сохранились на удивление хорошо. По полу были разбросаны маленькие комочки, напоминавшие крысиный яд, который использовали на ВДНХ. Может, это он и был, потому что ни одной крысы в комнатах Артем не заметил. Чем дольше он ходил по квартире, тем больше убеждался, что жильцы не бросили ее впопыхах, а законсервировали, надеясь однажды вернуться. В ней царил идеальный порядок, на кухне не было оставлено никаких продуктов, которые могли бы привлечь грызунов или насекомых, а большая часть мебели была заботливо укутана целлофаном.

Переходя из комнаты в комнату, Артем пытался представить себе, каким был быт людей, обитавших здесь. Сколько их здесь жило? В котором часу они вставали, приходили с работы, ужинали? Кто сидел во главе стола? О многих занятиях, ритуалах и вещах он имел представление только по книгам и сейчас, видя настоящее жилье, убеждался в том, что раньше многое воображал себе совсем неверно.

Артем аккуратно приподнял полупрозрачную полиэтиленовую пленку и осмотрел книжные полки. Среди знакомых по книжным развалам в метро детективов там стояло несколько красочных детских книг. Он взялся за корешок одной из них и тихонько потянул на себя. Пока он листал украшенные изображениями веселых зверей страницы, из книги выпал листок плотной бумаги. Нагнувшись, Артем поднял его с пола: это оказалась выцветшая фотография улыбающейся женщины с маленьким ребенком на руках.

Он окаменел.

Ритм, с которым билось его сердце, нарушился. Только что разгонявшее по телу кровь размеренными толчками, оно вдруг заспешило, застучало невпопад. Артему страшно захотелось снять тесный противогаз, глотнуть свежего воздуха, каким бы ядовитым он ни был. Осторожно, словно опасаясь, что снимок рассыплется в прах от прикосновения, он взял его с полки и поднес к глазам.

Женщине на вид было лет тридцать, малышу на ее руках — не больше двух, и из-за смешной шапочки на голове трудно было определить, мальчик это или девочка. Ребенок смотрел прямо в камеру, и взгляд у него был удивительно взрослый, серьезный. Артем перевернул фотографию, и стекло его противогаза затуманилось. На обратной стороне синей шариковой ручкой было написано: «Артемке 2 годика и 5 месяцев».

Из него словно выдернули стержень. Ноги обмякли, и он уселся на пол, подставив снимок под падавший из окна лунный свет. Почему улыбка женщины на фотографии казалась ему такой знакомой, такой родной? Почему он начал задыхаться, как только увидел ее?..

До того, как этот город погиб, в нем жили больше десяти миллионов человек. Артем — не самое распространенное имя, но на многомиллионный мегаполис детей с таким именем должно было приходиться несколько десятков тысяч. Все равно как если бы так звали всех нынешних обитателей метро. Шанс был так мал, что считаться с ним просто не имело смысла. Но почему тогда ему казалась такой знакомой улыбка женщины на фотографии?..

Он попытался вызвать в памяти обрывки воспоминаний о детстве, иногда за доли секунды промелькнувшие перед его мысленным взором или всплывавшие в снах. Уютная маленькая комната, мягкое освещение, читающая книгу женщина… Широкая тахта. Он вскочил с места и вихрем пронесся по помещениям, пытаясь найти в одном из них обстановку, похожую на ту, что ему грезилась. На мгновение ему показалось, что в одной из комнат мебель расставлена так же, как в его воспоминаниях. Диван выглядел чуть иначе, и окно было не там, ну и пусть, в конце концов, в сознании трехлетнего ребенка эта картина могла отпечататься чуть искаженно…