Метро

Он просто лежал на земле. На земле, а не под землей. И нет, это не голова кружилась — это весь гребаный глобус, раскрученный Артемом, вертелся волчком.

Рядом кто-то еще упал, лег. Только один, больше не лезли.

— Ты кто? — спросил его Артем, не оборачиваясь даже к своему единственному последователю, блаженно улыбаясь через опущенные веки розовому утреннему небу. — Кто ты, блядь, человечище?

— Леххха, кто, — ответили ему. — Брокер. Фффф… Фф к-хх-ожаном п-пальто.

— Это ты был брокер, — сказал Артем, счастливый, что дожил аж досюда. — А теперь будешь первоапостол.

На этом и выключили.

Глава 14. Чужие

— Я думал — Полярные Зори, думал, тысяча километров, а это все под боком у нас, в Балашихе! Можешь себе представить, Жень? Здесь, в Балашихе, рядом совсем. Считай — Москва! Тут строят! Форпост! Значит, земля есть чистая… Если строят! Ну не суки они, скажи мне, а? Красные? В тайне ото всех! Никто не знает. Строят на поверхности базу. Мы — в метро сиди, да, Жень, а они будут воздухом дышать!

— Суки, Темыч, суки. Ты поспокойней сиди.

— И ты слышал, главное? Радио-то! Он говорит, этот, что вокруг радиоцентра строят. А зачем? Ясно дело! Потому что они — они! — смогли связаться все-таки. С кем-то. Может, с Уралом? А? Может, с базами на Урале! А, Жень? Если не с Зорями.

— Тяжелый ты какой, черт тя дери.

— А может, и с Зорями? Он-то откуда знает? А?

— Не дергай ногами хоть! Сейчас скину тебя, сам поползешь!

— Я и пойду, Жень. Пойду. Никто ведь ничего… Ни один гад не признается. Надо самому в эту Балашиху. Искать форпост. Без этого не разберешься, какая тут каша заваривается! Пойдешь со мной, Жень?

— Знаешь, что? Вот правду? Ты задрал уже. То тебя на Цветной неси, к Сашеньке твоей. А теперь, когда еле до Трубной доковыляли — в Балашиху! Ну ты не оборзел? Небось, не ведро с говном, чтобы я с тобой тут круги наматывал! Кило шестьдесят весишь! Я, между прочим, так же, как и ты, в этом их адище срок мотал! И киркой махал еще, пока ты с тележечкой своей пидарастической кружился! Ну совесть-то есть? Все, слезай.

— Погоди, Жень… Куда ты меня?

— Куда! Куда! К Сашеньке твоей. Полежи тут. Стучать пойду. Если не откроют… Стоило и вылезать.

— Жень. Ты думаешь, я не понимаю ничего? Ты же мертвый. Я знаю. Как ты меня сюда принес?

— Сам ты мертвый!

* * *

— Ну, я вас сразу предупреждаю. Нежильца вы спровадили на тот свет, но Темыч чтобы у вас как миленький оклемался!

— Что с плечами? И что с ногой?

— Травма. Производственная. Короче. Помажьте его чем-нибудь.

— Чем бы это? Вокруг посмотри.

— У нас на станции от всего говном мажут, но у вас, надеюсь, есть что поядреней. Зря, что ли, сверху его тащил?

— Не выступай-ка. Сейчас обратно и потопаешь.

— Я тоже пациент, между прочим! У меня-то спину гляньте, тетенька! Мне тоже не баба расцарапала.

— А лучше, если бы баба. А этот выглядит так, как будто его вагоном переехали. Дайте-ка света… Не мой профиль. Я венеролог вообще-то. Ко мне очередь.

— Тетенька. Я знаю, кто вы. Просто заделайте его, как было. И у меня потом еще яйца пощупайте, а то мне тревожно. Такую неприятную вещь мне тут сказали!

— Почему он без сознания? Не из-за колена же! И румянец этот. Загорал он еще, может?

— Я загорал. Я в сознании. Мне поспать нужно. Где Саша?

— Кто такой Саша? Ой, а тут-то…

* * *

— Эй! Эта?

— А?

— Эта телка?

— Постой… Не расплывайся… Побудь…

— Эта? Саша твоя?

— Как ты меня нашла?

— Она нашла?! Ха! Да я весь этот хренов бордель на уши поставил! Я! Неблагодарная ты скотина все же, а?

— Я его помню. Помню. Ты… Что ты тут делаешь?

— И я… Я, как только вспомнил тебя… Уже не могу из головы выбросить.

— Ты Артем, да? Сталкер с ВДНХ. Правильно? Что с ним?

— Ну что с ним, что с ним… Вот так вот с ним.

— Ему тут нельзя оставаться.

— Почему мне тут нельзя? А? Я никуда не хочу. Я сюда шел.

— Ага, ты шел. Он шел, ага.

— Нельзя, потому что… Потому что я работаю. Это рабочее помещение.

— Поработай с ним теперь. Зря я, что ли, спину сорвал?

— Что ты… Что ты помнишь, Артем? Из той ночи?

— Тебя. Помню, что лежал у тебя на коленях. И что мне было… Так было… Можно, я положу опять голову к тебе… Мне очень нужно.

— Ему тут нельзя быть. Ты должен его забрать.

— Пожалуйста. Иначе мне где сил взять, чтобы уйти? Просто пять минут.

— Пять минут. Ладно.

— И погладь меня, пожалуйста, по голове. Вот так. Да. Еще. Господи, как хорошо-то.

— Давай уж я час за него оплачу! Все равно в долгах… Ради пяти минут стоило и переться!

— Что? Артем… Ты видишь? Посмотри…

— Ну да. В общем, я об этом как раз.

— А? Что? Не останавливайся, ну пожалуйста.

— У тебя волосы лезут, Артем. Выпадают волосы.

— У меня? Правда? Смешно… Смешно как…

* * *

— Ты же говорила, что всего пять минут…

— Молчи. Вот, проглоти это. Запей. Глотай. Глотай давай, это тебе нужно. Это йод.

— Мне все равно, что. Это хорошо, что пять минут не закончились. Йод поздно пить. Спасибо.

— Ты говорил… Во сне. Про Гомера. Неразборчиво. Ты знаешь Гомера?

— Да. Да. Гомер. Хороший старикан. Ищет тебя. Думает, ты утонула. Это ведь ты утонула? На Тульской?

— Я.

— Но ты ведь не утонула? Я очень не хочу, чтобы ты утонула!