Меценат

Узнав о смерти Юлия Цезаря, восемнадцатилетний Октавий долго колебался и советовался с друзьями, что ему предпринять в сложившейся ситуации. К Октавию прибыли центурионы легионов и наперебой предлагали свою поддержку. Однако Октавий решил пока не обращаться к помощи армии, а прежде разузнать поподробнее, что происходит в Риме. Поэтому он как частное лицо отправился с верными друзьями в Италию, но высадился не в Брундизии (современный Бриндизи), а в порту небольшого городка Лупии в Калабрии[101]. Здесь Октавий сразу стал собирать информацию и налаживать связи с людьми, готовыми поддержать его и оказать необходимую помощь.

Узнав все подробности об убийстве Цезаря и о содержании его завещания, Октавий отправился в Брундизий к стоявшим здесь легионам. Мать и отчим категорически настаивали, чтобы он отказался от опасного наследства и имени Цезаря, но Октавий решил по-своему, и на это у него была веская причина. По сообщению историка Светония, «в бытность свою в Аполлонии он поднялся с Агриппой на башню к астрологу Феогену. Агриппа обратился к нему первый и получил предсказание будущего великого и почти невероятного; тогда Август (то есть Октавий. — М. Б.)

из стыда и боязни, что его доля окажется ниже, решил скрыть свой час рождения и упорно не хотел его называть. Когда же после долгих упрашиваний он нехотя и нерешительно назвал его, Феоген вскочил и благоговейно бросился к его ногам»[102]. Таким образом, Октавий уже в юности получил недвусмысленное указание на свое великое будущее.

Войско с воодушевлением встретило юного наследника Цезаря, и Октавий, в соответствии с завещанием, принял новое имя — Гай Юлий Цезарь Октавиан[103]

. Последнее прозвище — Октавиан, являвшееся измененным вариантом его родового имени, как раз и указывало на усыновление. Из Брундизия Октавиан 18 апреля отправился в Неаполь, а затем к Цицерону, который в это время находился на своей вилле близ Путеол. Цицерон имел с ним, а также с его отчимом Луцием Марцием Филиппом и зятем Гаем Клавдием Марцеллом долгий и обстоятельный разговор о вступлении в наследство. Октавиан вел себя так обходительно и подобострастно[104], что ему удалось ввести в заблуждение такого прожженного политика, как Цицерон. Полностью уверенный, что Октавиан на его стороне, Цицерон пообещал ему свою поддержку в сенате и народном собрании в обмен на защиту от Антония. По мнению Плутарха, «Цицерона сблизила с Цезарем прежде всего ненависть к Антонию, а затем собственная натура, столь жадная до почестей. Он твердо рассчитывал присоединить к своему опыту государственного мужа силу Цезаря, ибо юноша заискивал перед ним настолько откровенно, что даже называл отцом»[105]

.

Заручившись поддержкой Цицерона и стоявших за ним заговорщиков, Октавиан отправился в Рим, куда и прибыл в конце апреля с небольшой свитой. Как и положено, он явился к претору[106] Гаю Антонию, брату Марка Антония, и официально заявил о принятии наследства. 9 мая Октавиан был представлен народному собранию и произнес небольшую речь о своем вступлении в наследство, а также поклялся незамедлительно выплатить народу по 300 сестерциев в соответствии с завещанием Цезаря[107]

. Затем Октавиан отправился к Марку Антонию, который, желая унизить юношу, заставил его долгое время ждать приема у ворот. Когда же он, наконец, встретился с Антонием и потребовал вернуть бумаги Цезаря, а также дать отчет о потраченных деньгах из запасов диктатора, то в ответ услышал только грубости. Антоний был крайне недоволен беспочвенными, как он считал, требованиями молодого выскочки и заявил, что власть путем завещания не передается и что все деньги Цезаря потрачены[108]. В результате они расстались, будучи уже непримиримыми врагами.

Антоний стал всячески препятствовать официальному оформлению усыновления Октавиана Цезарем, а также начал распространять про юношу порочащие слухи. Одновременно в Рим стали стекаться толпы ветеранов — сторонников Октавиана, требовавших мести за смерть Цезаря. Денег для раздачи народу Октавиан добыть не смог, поэтому продал всё свое имущество, в том числе унаследованное, а также имущество матери и отчима, чтобы, согласно завещанию Цезаря, раздать каждому римлянину по 300 сестерциев[109]. Это во многом способствовало резкому росту его популярности среди народа.

3 июня 44 года Антоний добился через народное собрание предоставления ему пятилетнего наместничества в Цизальпинской Галлии и Иллирике. Однако Децим Брут, уже ранее получивший власть в богатой Цизальпинской Галлии, отказался передать провинцию Антонию даже в обмен на Македонию. Антоний пытался заигрывать с сенатом, но у него это плохо получалось. Сторонники заговорщиков не доверяли ему, хотя он всячески препятствовал Октавиану во всех его начинаниях и даже не позволил ему выставить на играх в честь Венеры-Прародительницы золотое кресло и венок Цезаря. Оскорбленный Октавиан во всеуслышание заявил, что Антоний издевается над памятью о Цезаре[110].