Мевервильский оборотень

– Я не могу, отец… не могу… это выше моих сил… – Каролина встала на ноги и отвернула голову, стараясь не смотреть на отца.

– Черт! Да говори уже! Хватит! – герцог, грубо схватив ее за плечо, тряхнул.

– Я опозорила наш род… – тихо выдохнула она.

– Чем?

– Я более не девственна и у меня будет ребенок.

– Тьфу, – герцог раздраженно скривился. – И из-за такой ерунды ты закатываешь истерики? Твоим законным мужем станет любой. Я соглашусь даже на пастуха, раз он тебе по нраву пришелся. Кто он?

– Я не могу сказать кто он… и он не сможет стать моим мужем… – из глаз Каролины вновь закапали слезы.

Догадка как молния озарила герцога.

– Черт! Да как он посмел?! Я напишу кардиналу, он снимет с него сан.

– Я не подтвержу того.

– Почему?

– Я не сделаю ничего, чтобы хоть как-то повредило ему.

– Дура! Ты что не поняла, что он пользуется тобой?

– Я не сделаю ничего, чтобы хоть как-то повредило ему! – упрямо повторила Каролина, закусив губы и всхлипывая. – Хоть казните, все равно не сделаю.

– Истинно дура! – поморщился герцог и, тяжело вздохнув, добавил: – Глупая и упрямая.

– Я не спорю, отец, – отвела она вновь взгляд, – только сделаю именно так, как сказала.

– Ладно… черт с тобой… не хочешь – не надо… значит, не по любви мужа тебе найду. И только посмей поспорить – враз кардиналу напишу.

– Кого? – Каролина испуганно посмотрела на отца. В глазах застыла тоска и боль.

– Ну ладно, ладно, малышка, не строй такие глаза… неплохого найду, того, кто и по роду достоин будет и тебе полную волю даст… кем вертеть, как захочешь, сможешь… Потому как раз прокололась ты так, супруг тебе теперь необходим.

– У Вас есть кто подобный на примете?

– Навскидку есть несколько кандидатур. Барон Ригл – в долгах, что в шелках, и согласится наверняка. Не особо молод, бесспорно, но покладист и приятной наружности. Потом граф Стази. Игрок, конечно, и не особо привлекателен, но молод. Так… Кто еще? – герцог задумчиво потер рукой висок. – У тебя самой предпочтения-то какие-нибудь есть?

– Георг.

– Кузен твой? Каролина, ты уверена?

– Он покорен мне, и дальше перечить не посмеет… поэтому этот вариант был бы самым лучшим для меня.

– Ну… если подумать и вправду не самый плохой вариант… Что ж пусть так. Я поговорю с ним. Когда ты свадьбу хочешь?

– В следующее воскресенье. И еще хочу, чтобы епископу Вы сказали, что это Ваша воля… что Вы хотите внуков… Мне не хотелось бы, чтобы он догадался из-за чего я выхожу замуж.

– Ой, Каролина… голову тебе открутить и то мало будет, – герцог печально вздохнул. – Вот ведь знаешь, чертовка, что люблю тебя безумно и черт знает что требуешь…

– Отец, я люблю Вас не меньше, – Каролина прижалась к нему и нежно поцеловала. Слезы ее давно высохли, и в глазах плясали лукавые огоньки. – Только зачем Вы богохульствуете уже который раз?

– Если считать богохульством то, что я помянул черта, то как назвать то, что творит твой разлюбезный епископ, а? – он нежно потрепал ее по волосам. – Вот всегда знал, что церковники говорят одно, а на деле все у них выходит иначе… но вот чтобы так… И как ты могла влюбиться в такого, Каролина? Неужели любовь настолько глаза застит?

– Бог ему судья, как и всем нам… не надо больше о нем… – дочь еще сильнее прильнула к нему.

– Ой, Каролина, Каролина… – герцог уже который раз сокрушенно покачал головой.

Свадьба дочери герцога с его племянником проходила в городском соборе. Церемонию вел самолично епископ, который выглядел на редкость удрученным, да и невеста также была нерадостной. Опухшие от слез глаза, нервно дрожащие пальцы, на которые жених никак не мог надеть кольцо. Жених при этом тоже казался скорее сильно взволнованным, чем счастливым. Спокойным и довольным выглядел лишь герцог, который не скрывал, что надеется в ближайшем времени узнать о прибавлении в семействе и порадоваться наследникам.

Пир после свадьбы был роскошный, но невеста почти сразу ушла, сославшись на недомогание, и жениху пришлось единолично принимать все поздравления и заверять, что они приложат с женой все усилия, чтобы как можно скорее порадовать герцога внуками.

По округе сразу же после свадьбы поползли слухи, что герцог насильно выдал замуж дочь, видимо в чем-то ее заподозрив. В чем именно герцог заподозрил дочь, слухи разнились. Некоторые утверждали, что в симпатии к епископу, другие, что в намерении уйти в монахини и организовать свой монастырь, третьи, что сбежать с полюбовником. Единодушие все выказывали, лишь удивляясь тому, что престарелый герцог впервые сумел обуздать своевольную красавицу-дочь и подчинить своей воле. Однако открыто судачить о том люди боялись, страшась как гнева герцога, так и епископа, который явно благоволил столь знатной своей прихожанке и духовной воспитаннице.