Мэвис и супершпионы

Марти не знал, как ему реагировать на такое, и на всякий случай потупился.

— Когда Калигуле минуло девятнадцать лет, его отец был уже в могиле, и Тиберий вызвал внука на Капри. Он терпел от меня издевательства, сносил все мои выходки и после моей смерти унаследовал мой трон. Впрочем, если обо мне говорили, что я со своей жестокостью и извращенным сознанием был на грани сумасшествия, то о Калигуле все твердили как о настоящем сумасшедшем. Надеюсь, что Марти таким не является, — и Гарри засмеялся.

Он приблизился к нам с Джекки.

— Здесь стоят две прекрасные рабыни любви, без которых не обходилась ни одна оргия. Этих очаровательных девушек император Тиберий держит на Капри исключительно для удовлетворения своих страстей.

— Ну и роль нам уготована! — фыркнула Джекки. — Все люди как люди, а мы — рабыни! Нам дадут хотя бы поесть?

— Конечно! Разумеется! Вы ведь любимые и желанные рабыни, а не тягловая сила и не поденщицы. Вас холят, кормят, одевают в красивые одежды. Вы должны развлекать императора и его гостей. Только помните, что император для вас — на первом месте, его приказы выполняются беспрекословно.

Затем Гарри взял графиню под руку.

— Хочу напомнить также, — сказал он, — что все должны оказывать Тиберию и его жене Юлии знаки внимания сообразно занимаемому положению. Виват Цезарь! Виват Тиберий!

В полной тишине они начали спускаться х террасы во двор.

Надо честно сказать, что все, кто был на террасе, оказались в небольшом замешательстве. Роли-маски, о которых поведал Гарри, были столь неожиданными, что многие растерялись. Мы с Джекки первыми двинулись следом за «императором», остальные чуть ли не строем тащились сзади.

Джекки взяла меня за руку и заговорила жарким шепотом:

— Кажется, я перенеслась на две тысячи лет назад... У тебя нет такого ощущения, Мэвис?

— Мне тоже не по себе...

Большой внутренний двор виллы освещался всего тремя фонарями, что создавало атмосферу таинственности и даже страха. Слышались негромкие звуки музыки — как будто кто-то перебирал струны кифары. (Я думаю, это звучал магнитофон.) Темная громада виллы, прикрытая бархатным пологом звездного неба, полностью отгородила нас от реальности. Огромный стол был сервирован старинной посудой. В серебряных кубках темнело вино. Горели свечи. Сидеть вокруг стола, как я поняла, предполагалось на низеньких кушетках, на которые были набросаны пухлые подушки и подушечки. Я решила, что можно не только сидеть, но и лежать, пощипывая виноград и потягивая напитки. Наверное, эти римляне умели проводить время!

Гарри сел во главе стола и усадил рядом свою «супругу» — графиню. Затем он рассадил остальных: Марти и Джекки — по правую руку, Амальфи и меня — по левую. На другом конце стола по его указанию сели Пит и Памела. Честно говоря, мне не понравилось, что Его высочество сидит между двух красоток. Я же оказалась напротив мерзкой рожи Марти рядом с иллюзионистом.

«Император» наблюдал, как его гости занимают места, и, когда все успокоились, громко сказал:

— Я счел необходимым пригласить на свой пир еще одного человека. — В его голосе послышались насмешливые интонации. — Я знаю, что все вы — мои друзья и мне нечего опасаться, и тем не менее...

Он не закончил фразу и хлопнул в ладони. Через несколько секунд из темноты на свет вышел аравийский джинн, и я вздрогнула, узнав великана Олла. Он был страшен в своих широких красных шароварах. Ятаган человек-гора засунул за пояс.

— Многие из вас уже знают Олла, — сказал Гарри, одобрительно глянув на могучий торс телохранителя. — Еще мальчиком его подарил мне один из самых смелых наших капитанов, сумевший затопить судно пиратов. Олл был на судне... Сегодня это мой самый преданный слуга. Его роль на нашем празднестве — та же, что и в жизни.

Гарри вдруг набычился, посуровел.

— Берегитесь! — сказал он после небольшой паузы. — Олл становится просто бешеным, когда чувствует, что его господину угрожает хотя бы малейшая опасность!

Этот чертов джинн Олл стоял не двигаясь. Не мигая он смотрел в пространство, всем своим видом внушая ужас.

— Ну что ж, приступим, — продолжил «император» обычным голосом. — Я хочу послушать Тацита.

Амальфи встал и поднял кубок с вином. Пошушукавшись, встали и остальные. Встал и Тиберий.

— Да здравствует император, — уныло произнес Амальфи. — Мы осушим эти кубки до дна, чтобы показать нашему Тиберию свою преданность. Пусть император увидит в этом знак признания!

— А тот, кто не осушит кубок, будет наказан, — ехидно заметил Гарри. — Он должен будет за три минуты выпить три таких кубка, иначе... Иначе Олл отрубит ему голову!

— Будь счастлив добрый, справедливый и мудрый повелитель, — Амальфи вздохнул.

Каждый повторил эту фразу на свой лад, а затем мы приникли к кубкам.