Мэвис и супершпионы

Пит и Памела устроили состязание: кто выпьет больше вина, держа кубок одними зубами. Памела пила, обливаясь. Чтобы не качаться, она широко расставила ноги.

Джекки и Карла лежали на кушетке, целовали и гладили друг дружку.

Мистер Амальфи спал, уткнувшись лицом в блюдо с фруктами. Вдруг я услышала его голос — как ни странно, достаточно твердый для много выпившего человека.

— Мисс Зейдлиц, вы в состоянии поговорить со мной?

— Я?.. Да!

Два эти слова дались мне с огромным трудом: я ворочала языком камни. Перед глазами все время плавали какие-то разноцветные пузыри и мелькали искорки.

— Вам нравится оргия? — спросил Амальфи. — Лично мне — нет. Здесь очень скучно. Ужасно скучно, плоско и пошло!

Он отхлебнул из кубка и поморщился.

— Вы — единственная, кто сможет разворошить это осиное гнездо. Станцуйте!

— Бог с вами, Тацит, — пробормотала я. — Я нахожусь в таком состоянии, что вряд ли «дотанцую» до собственной койки.

— Нет, вы ошибаетесь, — Амальфи твердо стоял на своем. — Вы очень хорошо танцуете, прекрасно держитесь, у вас крепкие ноги, длинная шея и красивая спина. Из всех танцовщиц Тиберия вы — самая лучшая. Римляне, когда видят ваш танец, становятся просто сумасшедшими.

— Но они, бедняжки, уже, наверное, померли. Сегодня каждому из них было бы по две тысячи лет! — И я чуть не заплакала от жалости. — Как печально, милый Тацит! Мои кавалеры давно в могиле...

— Посмотрите на меня! — властно приказал иллюзионист.

Я повернула голову, и взгляд мой наткнулся на жесткие непроницаемые глаза, которые пронзили меня, как две иглы. Боли я не чувствовала... Вдруг глаза напротив стали большими, потом огромными, затем заполнили собой весь мир...

— Вы прекрасная танцовщица, лучшая из лучших, — услышала я. — Вы любимица Терпсихоры, грациозная и легконогая...

— Да, я лучшая из лучших! — донесся до меня собственный голос.

Амальфи сказал правду, и Терпсихора мне всегда говорила, что я танцую бесподобно. Так что все о'кей!

— Сейчас я объявлю, что вы будете танцевать, — вкрадчиво сказал Амальфи. — Спляшите, Мэвис!

— Обязательно!

— Могучий Тиберий! — Тацит завопил так, что графиня подпрыгнула на кушетке и свалилась на землю. — Мой император! Разреши мне объявить, что наше веселье продолжится созерцанием плясок. Вот эта девушка-рабыня мечтает усладить твой взор своим танцем.

Гарри величественно кивнул.

Под аплодисменты я вышла в центр. Откуда-то полилась музыка — сначала медленная, потом все быстрее и быстрее... Я подняла руки, плавно сцепила их над головой и, стараясь чтобы плечи и бюст были неподвижными, стала крутить бедрами. Боже, почему до этой ночи я не понимала, что мое истинное призвание — танец?! Я извивалась, руки стали гибкими лианами, голова то откидывалась назад, то вращалась в такт музыке. Я поспевала за ритмом и под конец забилась в таком экстазе, что закончила танец у ног «императора». Мне хлопали и кричали: «Повторить! Немедленно!» Тиберий смотрел сверху вниз, как бог, и бормотал:

— Вот не подумал бы, что американки такие страстные... Вчера вечером эта гёрл показалась мне скованной и холодной...

Я поднялась и, преданно заглянув Его высочеству в глаза, поклонилась и вернулась на прежнее место за стол.

— Хорошо танцевала, — похвалил меня Амальфи. — Как заблестели глаза у «императора»! Сомневаюсь, чтобы он провел эту ночь со своей Юлией!

Джекки, цепляясь за кушетки, дотащилась до нашего края стола и отрывисто произнесла:

— Мэвис! Ты свинья! Хочешь, чтобы все лавры достались тебе одной? Нет, не выйдет! Я тоже жажду!

— Чего?

— Восхищений и аплодисментов.

Она подошла к Марти Гудмену и взяла его за грудки.

— А ну, Калигула, покажи на что ты способен! Или ты утопил свой темперамент в кубке с вином? Я хочу поиграть со смертью!

Марти вырвался из ее рук, одернул свою тогу, хмыкнул и, пошатываясь, потащился в дом. Джекки принялась снова выкрикивать лозунги типа: «Флирт со смертью — это жизнь!» и прочую чепуху. Показался Марти. Его тога была перехвачена на поясе широким ремнем. За ремень были заткнуты ножи — целая дюжина отвратительных острых кинжалов.

— Объявляю, что следующим номером будет демонстрация искусства метания ножей, — громко сказал Амальфи. — Почитаемый нами Калигула хочет показать, на что он способен. Ему помогает вторая девушка-рабыня.

Джекки расплылась в улыбке: все смотрели на нее. Она поклонилась Тиберию и на заплетающихся ногах подошла к деревянной двери, ведущей куда-то в подвал дома. Прислонилась к двери спиной и долго пыталась сосредоточиться. Наконец, ей удалось стоять прямо и не качаться.

— Готова! — произнесла она.