Меж двух огней (СИ)

-Господи, папа! Прости меня! - можно было различить в словах юной красавицы, убивающейся горем на плече загадочного возлюбленного.

В морг Шарлотта в сопровождении Шарпа прибыла в тот же день. С каждой новой минутой она понимала, что без его поддержки она бы попросту сошла с ума от горя, она бы не набралась сил, чтобы приехать сюда и увидеть тело отца. Благо, что он был рядом, благо, что ей было на кого опереться, когда она спускалась с экипажа. Взгляды посторонних с жалостью и удивлением оглядывали её, молчаливо провожали взглядом. Их удивление вызывал английский баронет, шествующий рядом с ней, поддерживающий её под руку. Теперь ни у кого не было сомнений, что наследница богатого поместья избрала в женихи загадочного иностранца, который, чего скрывать, многих девушек в городе зацепил своим очарованием.

Никого и ничего не замечая вокруг, Шарлотта зашла в очень мрачное место и уже предчувствовала этот ужасный запах, который запомниться ей в страшных кошмарах. Томас всю дорогу от дома интересовался её самочувствием, спрашивал, справится ли она, сможет ли вынести это зрелище. На что Шарлотта уверенно кивала головой и теснее жалось к нему в надежде укрыться от горя.

В тишине пустынных коридоров, где пол выложен плиткой, а голые стены окрашены бледно-желтый цвет, Шарлотта услышала лишь свои шаги, эхо которых отдавалось в её голове. На пути им встретился седовласый мужчина, облаченный в черный фартук, повязанный на белую рубаху. Мужчина тихо поприветствовал их, а затем проводил в нужную комнату, где тускло горели лампочки на потолке, чей отблеск дополнял свет из маленьких окошек, которые располагались на каменных стенах почти под самым потолком. Мужчина все это время что-то объяснял, но Шарлотта не могла уловить ни одного его слова, она слышала лишь его речь какими-то обрывками, из которых могла различить только то, что вскрытие установило причину смерти - инфаркт сердца.

Войдя в комнату, Шарлотта сразу же увидела мистера Блейна, которого встречала лишь пару раз на приемах и едва ли сумела в этот момент вспомнить его имя, и мистера МакМайкла, который, держа в руках свою шляпу, незамедлительно поспешил к убитой горем мисс Мунн. Он обвел стоящего рядом с ней Шарпа серьезным взглядом и с той же серьезностью и сухостью пожал ему руку.

-Шарлотта, как вы? - осторожно поинтересовался он. Девушка молчаливо кивнула, а после нашла в себе силы заговорить:

-Могу я взглянуть на него?

Взяв девушку за руку, Алан подвел её к телу отца, и Шарлотта пропустила из вида то, что Томас остался позади, с расстояния наблюдая горе своей невесты, не имея никакого права стоять возле убитого им мистера Мунна. Подняв подбородок, высокомерно наблюдая за столь душераздирающей сценой, Томас незаметно сжимал руки в кулаки.

Бледное лицо отца, которое осунулось и стало таким неподвижным, заставило новую порцию слез прибиться к глазам девушки. Больше никогда его губы не улыбнуться ей - вместо улыбки теперь его рот навсегда приобретет эту серьезность и даже сердитость, у переносицы залегла скорбная складка, глаза плотно закрыты, ни один мускул больше не дрогнет на его щеках…

-Шарлотта, я должен сказать вам, что ваш отец был серьезно болен, - зазвучал голос Алана. -Его сердце было очень слабым, и лекарства, которые он принимал, лишь на время помогали ему. Он не хотел говорить вам и волновать вас, предпочитая все переживания перекинуть на себя…

В этот момент душу девушки словно накрыло удушающей волной безграничной вины.

-Я помогу вам с похоронами, мисс Мунн. Не переживайте, я все возьму на себя, - сказал мистер Блейн, и Шарлотта молчаливо поблагодарила его, всхлипнув и уронив слезу на седую щетину отца, а затем вернулась к Шарпу и вновь примкнула к его груди, отчаянно, но тихо зарыдав. Мужчина обнял её, сохранив на своем лице глубокую печаль.

В день похорон небеса будто тоже поддались горю, облачившись в мрачные плащи туч, и слезам, что испустили наземь проливным дождем. Второй мрачный день в жизни Шарлотты, который оставит глубокий и тоскливый след в её памяти. В этот день она плакала беззвучно, смотрела на всех отстраненным взглядом и видела вокруг опечаленные лица, погрязшие в скорби. Немые соболезнования и молчаливые поддержки ушли в никуда, растворились и смешались в памяти в один единый голос. Рядом она всегда чувствовала опору, которой служила рука Томаса. Она позволяла себе примкнуть к его груди, а он же крепко прижимал её к себе, словно слыша её мольбу и пряча её от посторонних глаз. Они стояли на кладбище в первых рядах присутствующих, а за ними смешалась в черном одеянии толпа людей. Шарп удерживал зонт, по которому нещадно барабанил холодный дождь, сливавшийся с похоронным маршем и голосом священника, который читал молитву над гробом усопшего.