Меж двух огней (СИ)

Девушка вгляделась в даль и различила на пустынном холме очертания огромного темного особняка, который на таком расстоянии казался не больше, чем здание почты, которое они проехали, но чем ближе экипаж подъезжал к месту, тем лучше Шарлотта могла разглядеть его и убедиться, что его размеры воистину непостижимы. Экипаж въехал на покрытую засохшей глиной дорогу, которая вела прямиком к дому, а позади остался каменный забор, удерживающий на своих твердых плечах заржавевшую дугообразную вывеску с названием “Аллердейл Холл”. Томас рассказывал, что на этих скудных землях, где и располагается их поместье, ничего не растет, а даже если что-то рождается, то непременно имеет привкус горькости, однако в недрах этой земли хранится красная глина, которая была и остается главным доходом рода Шарпов. Теперь же Шарлотта лично могла убедиться в неблагоприятности и суровости этой земли. Но куда больше её интересовало само имение - поместье, которое давно утратило свою роскошь…

Особняк выглядел мрачно и даже немного устрашающе, и все же, несмотря на его старость и гниение, он гордо возвышался на этом отдаленном холме и был обречен на вечное, но такое же гордое одиночество. В островерхих крышах его высоких башен заметно зияли небольшие дыры, словно та постепенно сгнивала под гнетом долгих столетий, на средней башне вершина и вовсе была проломлена и провалилась вниз, из неё лишь торчали выбитые доски. В некоторых местах дом был опутан поросшими растениями, словно паутиной, она обвивала его ветхие стены, пуская в них свои корни, растянувшись от самой каменной изгороди и чуть ли не до самой крыши, проходя между окнами и впиваясь в различные трещинки. Все окна плотно были занавешены белесыми шторами, за которыми скрывались богатые комнаты. Обшарпанные стены постепенно покрывались от старости темными пятнами, делая этот дом ещё более жутким.

Экипаж подкатил ко входу и остановился у самой двери. Шарлотта разглядывала фасад особняка, и у неё возникало ощущение, что дом доживал свои последние дни. До того он выглядел уставшим от этого бесконечного времени, от какой-то невообразимой и незаметной глазу тяжести, что постепенно готовил себя к неизбежной и такой желанной гибели. Однако девушка с легкостью и радостью подметила, что ни она, ни Томас не дадут дому сгинуть и обязательно возобновят в нем бывалую жизнь.

-Вот мы и прибыли, любовь моя, - с улыбкой произнес Томас, беря свою жену за руку и помогая ей спуститься с приступка на землю.

-Здравствуйте, молодой хозяин! - резвый старикашка невысокого роста и с добродушной улыбкой на морщинистом, исхудалом лице, покрытым седой бородкой, появился словно из неоткуда, радостно поприветствовав баронета.

-Привет, Ферди! Как вы тут справляетесь? - не менее радостно обратился к нему Шарп, не забыв пожать его руку.

-Все хорошо, хозяин, но вас не хватало.

-Ну, теперь я дома, Ферди. А это моя жена, леди Шарлотта Шарп, прошу любить и жаловать.

-Ох, знаю, хозяин, - старик почтенно снял с головы старую шапку и чуть заметно отдал поклон юной барышне, - вы ведь уже давно женаты. Так, ребята, возьмите вещи леди Шарп, а я заберу багаж нашего хозяина, - хлопотный старик поспешил скорее угодить прибывшему баронету и помочь ему с вещами в тот момент, когда сам Шарп и его жена медленно проследовали ко входу.

-О чем это он сейчас сказал? - поинтересовалась девушка, с улыбкой оглядываясь на забавного и немного странного старика.

-Честно говоря, я его сам ни всегда понимаю, - ответил Томас, - не бери в голову. -С этими словами аристократ неожиданно взял жену на руки, услышав, как льется её звонкий смех, и наконец переступил порог Аллердейл Холла. Перенеся девушку на руках через порог своего особняка, Томас осторожно отпустил её, не переставая следить за выражением её лица, которое окрасилось в оттенки восхищения и изумления. Шарлотта оказалась во внутреннем парадном холле особняка и была заворожена его устарелым, но по-прежнему идеальным видом. С первых же секунд её поразила высота потолка, достигавшая примерно сто футов. Смотреть в самую высь нельзя было слишком долго, ибо голова постепенно начинала кружиться из-за такого огромного расстояния. Её поразили своды обшарпанных и облезлых стен, в некоторых частях которых видна когда-то просочившаяся и уже засохшая глина, хотя кроме этого неприятного вида стены могли также удивить коллекцией живописных картин, которые висели так тесно друг к другу, словно прижались, чтобы спастись от холода, их было преогромное множество, но одним взглядом рассмотреть их было просто невозможно. От парадного холла тянулась широкая лестница, ведущая на второй этаж, где, пройдя через коридоры, можно было оказаться на небольшой балюстраде под аркой, с которой весь парадный холл был виден как на ладони, а в самом сердце особняка скрывались комнаты и потаенные коридоры, в атмосферу которых поскорее хотелось окунуться.