Меж мирами скользящий

С самого первого момента моего прибытия в амазонскую сельву я испытывал на себе чье-то пристальное внимание. Однако как-нибудь подтвердить свои подозрения не мог – ощущение слежки было неуловимо-иллюзорным, будто легкое шевеление листочка на периферии поля моего зрения. Скосишь глаз или повернешь голову, и нет никакого листочка. Глядь, а ощущение шевеления вслед за взглядом вновь переместилось на дальнюю его периферию. Вообще-то я ожидал чего-либо подобного, но не предполагал, что это будет выглядеть настолько навязчиво. Меня явно вели, но до поры до времени не трогали. Кто и для чего? Я уже точно знал, но никак не мог понять, для чего понадобилось убирать двух офицеров.

Несмотря на то что очень многое из творившегося вокруг теперь уже не было для меня тайной за семью печатями, кое-какие моменты оставались вне моего понимания. В поисках ответов на интересующие меня вопросы я и промучился на протяжении всего долгого перелета из столицы Колумбии в Москву. Сказать, что мои умственные потуги были уж очень плодотворными, – покривить душой. Все мои иллюзорные построения рассыпались, будто карточный домик. Несколько раз мне даже приходила в голову бредовая мысль плюнуть на режим секретности, коль скоро о моем появлении на Земле уже известно некоторым заинтересованным лицам, но я все-таки удержался от столь опрометчивого поступка, поскольку пока все шло в полном соответствии с планом, разработанным моим Учителем.

«Хорошо, – подумал я, – не будем форсировать события. Пусть все идет своим чередом».

Неожиданно перед моим внутренним взором возникла добродушная физиономия доктора археологии, которому во время прощания я подарил на память весь свой арсенал: автоматический карабин, кобуру с пистолетом и, конечно же, мачете. Узнав, что я и его юная ассистентка с минуты на минуту отбываем из Миту, сентиментальный старик даже пустил слезу, но вскоре, как истый янки, взял верх над своими эмоциями. Напоследок он пожелал нашей парочке удачного путешествия, а Катюше напомнил о том, что ждет ее ровно через две недели…

– Ну что, милый, мы уже на месте? – сладко потянувшись, спросила моя попутчица.

– С минуты на минуту должны приземлиться в аэропорту Шереметьево, – ответил я и не удержался, чтобы не схохмить по-черному: – Конечно, если шасси не отвалятся.

– Тьфу на тебя! – показушно надула губки девушка. – Так недолго и беду накликать.

– Ну уж это вряд ли, родная, после того, что нам довелось пережить в дебрях бескрайней Амазонии, смерть в банальной авиакатастрофе выглядела бы настолько нелепой, что Господь Бог тут же сгорел бы со стыда, оттого что допустил подобный ляпсус.

– Еще раз тьфу на тебя, богохульник и атеист! – Чтобы заставить меня замолчать, Катя обхватила мою шею своими довольно крепкими ручками и применила ко мне самый надежный способ затыкания ртов, против которого я не возражал. После долгого страстного поцелуя она приблизила свой нежный ротик к моему уху и слегка охрипшим голоском прошептала: – А может быть, ну их к черту – эти твои дела? Поедем ко мне?.. С дороги отдохнем, ну и все прочее…

– Извини, Катюша, сегодня никак не могу. Но клятвенно обещаю, денька через два обязательно наведаюсь по тому адресочку, что ты мне оставила в моей записной книжке, только смотри у меня, если кого-нибудь обнаружу под кроватью или в шкафу, выкину с балкона вместе со шкафом…

Щеке автора этой шутки удалось избежать весьма чувствительного контакта с крепкой ладошкой аспирантки лишь благодаря моей исключительной реакции.

– Дурак! – зло пробурчала девушка, но тут же от всей души расхохоталась, а вслед за ней рассмеялся и я, да так, что пассажиры с соседнего ряда осуждающе уставились на беззаботно ржущую в самый ответственный момент парочку.

Тем временем шасси «Боинга» коснулись земли, и через мгновение авиалайнер, снижая скорость, бежал по бетонному полотну взлетно-посадочной полосы. При этом ощущалась довольно чувствительная вибрация корпуса воздушного судна и слышался негромкий, но очень неприятный стук колес на стыках бетонных плит. Постепенно бегущая по бокам самолета сплошная огненная полоса указательных огней разорвалась на отдельные сияющие точки, пугающие шумы и вибрации исчезли, турбины затихли, и могучая машина, наконец, застыла, как вкопанная.

Командир воздушного судна привычно поздравил всех с удачным окончанием рейса, получив в ответ благодарственные аплодисменты и радостные возгласы счастливых пассажиров. Минут через пятнадцать к борту подкатили трап. А еще через полчаса мы с Катюшей подходили к стоянке такси…

Расстались мы без особого напряга. Я дал сто первое клятвенное заверение навестить девушку через пару дней. Она обещала ждать. Мы обнялись, поцеловались. Этим все наши сантименты в общем-то и ограничились. После того, как габаритные огоньки таксомотора исчезли в ночи, я не направился сразу к другой свободной машине, а вернулся в здание аэропорта, подошел к стойке бара и заказал двойной крепкий кофе без молока и сахара.