Меж мирами скользящий

Знойный летний день. Мал с зажатым между ногами двухпудовым валуном, обшитым кожей, стоит на вытоптанной ногами учеников бурой травке неподалеку от навеса. В руках мальчика легкий боевой лук с наложенной на него стрелой и натянутой слабенькими детскими ручками тетивой. Острое стальное жало стрелы хищно упирается в ослепительный косматый шар дневного светила. Жгучий пот заливает глаза ребенка. Ноги уже давно не чувствуют веса сжимаемого ими камня, поскольку уже через час неподвижного стояния на жаре потеряли всякую чувствительность и превратились в некое подобие деревянных подпорок – абсолютно чуждых его природному естеству. С руками было не лучше. Они также уже давно затекли и потеряли чувствительность, лишь пальцы, сжимавшие наложенное на тугую тетиву древко стрелы, невыносимо ныли, грозя в любой момент разжаться. Если бы подобное произошло, то после обеденной плошки кашеобразной бурды из недоваренной смеси зерен злаков, мяса и овощей ему предстояло бы снова до самого вечера ловить наконечником стрелы солнечный диск, стоя столбом с зажатым между ногами двухпудовым камнем.

Как же сейчас завидовал Мал своим товарищам, даже Мраду, который с самого утра находится в подвешенном состоянии на растяжке – изуверском приспособлении, предназначенном для того, чтобы увеличить эластичность сухожилий и мышц в паховой области. Конечно, после того, как товарища снимут со станка, его будут еще какое-то время мучить боли в паху, но эта боль не шла ни в какое сравнение с тем, что предстояло испытать Малу по окончании упражнения с луком и камнем. Воистину у мастера Стамба было богатое воображение, позволявшее ему каждый день изобретать все новые и новые орудия пытки для подопечных мальчишек. Вот уже целый год Мал ежедневно посещает его занятия и не устает удивляться изощренной фантазии своего второго учителя.

Первые дни и месяцы были для мальчика особенно трудными. Резкий переход от вальяжной жизни ученика чародея к строгому казарменному режиму пришелся ему не по вкусу, Мал несколько раз даже пытался уклониться от повинности, ссылаясь на плохое самочувствие. Однако заботливый Стамб очень быстро находил эффективное лекарство от всякой мыслимой и даже немыслимой хвори. И лекарство это при всех недугах имело один и тот же рецепт: свежий воздух в сочетании с интенсивными физическими нагрузками в приятном обществе таких же, как и сам Мал, товарищей по несчастью.

Справедливости ради стоит отметить, что через каких-нибудь пару месяцев Мал из обычного мальчишки превратился хоть и в худющее, но необычайно жилистое и не по годам сильное существо. Все окружающие отметили сей факт как положительный, одна лишь Орифина – кормилица Мала, души в нем не чаявшая, частенько вздыхала и, всплеснув руками, начинала по-бабьи причитать:

– Что же это они делают с мальцом?! Изверги окаянные!.. – и далее в том же духе.

Но при всем своем чадолюбии Орифина как огня боялась хозяина башни и при всяком его появлении в страхе бежала на кухню или в погреб, якобы по каким-то своим неотложным делам. Более за мальчика заступиться перед безжалостным Учителем было некому. Посему дальнейшему продвижению Мала по тернистому пути постижения боевых немагических навыков помешать ничто не могло…

Очередная струйка жгучего, как самая едкая кислота, пота залила Малу глаза и отвлекла его от приятных мыслей о заботливой Орифине и тех пирогах с маком и гусятиной, которыми она пообещала попотчевать его сегодняшним вечером после окончания тяжелого трудового дня. Мальчик начал быстро-быстро моргать, чтобы навернувшиеся слезы поскорее вымыли невыносимое жжение из глаз. Его ноги уже не ощущали тяжести двухпудового камня, а руки одеревенели до такой степени, что Малу начало казаться, будто у него вообще нет ни ног, ни рук – только туловище и голова на затекшей до изнеможения шее, и висит он себе между небом и землей по прихоти какого-то неведомого ему кудесника, полностью лишенный конечностей. На какое-то время он даже терял сознание, но, придя в себя, вновь обнаруживал, что стоит на все той же поляне с зажатым между ногами камнем и натянутым луком в руках. Постепенно время его отключек начало все больше и больше удлиняться, но даже во время полного беспамятства он не падал на травку и не отпускал тетиву. Мал как бы превратился в каменную статую, и объяви сейчас мастер Стамб об окончании урока, без посторонней помощи он вряд ли сможет разжать ноги и расцепить пальцы рук.

Неожиданно ему в голову пришла забавная мысль, что к обеду его тело окончательно окаменеет, и он так навсегда и останется стоять на этом месте в назидание будущим поколениям последователей мастера Стамба. И когда-нибудь, вполне вероятно, тот скажет:

– Дорогие ученики, посмотрите на этого придурка. Вместо того, чтобы своевременно позвать кого-нибудь на помощь, он решил навеки обратиться в каменное изваяние. Призываю вас никогда не следовать его примеру, поскольку человеческий организм – вещь весьма хрупкая, требующая к себе бережного отношения.