Между

– Да, но тебе сейчас там просто нечего делать. Ты – человек, и летом не выследишь ничего. Ты просто не поймешь, что опасно, а что нет. Вот осенью – другой разговор, осенью ты будешь незаменим, с самых первых желтых листьев. А сейчас – отдыхай.

– Но я не хочу отдыхать!

– Я уже сказал: летом от тебя на границе нет никакой пользы. В Аннуине множество красавиц только и мечтают о тебе. Выбери хоть одну, – пожал плечами Волк.

– Или – не выбирай, – улыбнулась Риэнис, протягивая к нему руки.

Седой отступил на шаг.

– Я снова должна принять облик Эссилт, чтобы ты ушел со мной? – тихо спросила она.

Она глядела ему в глаза, и Друсту был слишком хорошо знаком этот взгляд. Взгляд той, что любила его. Глаза, некогда смотревшие с лица, во всем подобного Эссилт, но – сама Эссилт не глядела так на него ни разу.

– Я люблю тебя, Друст, – прошептала она, обвивая руками его шею. – Так сменить ли мне облик?

– Не надо…

Седой, усмехаясь, смотрел им вслед.

К нему подошел Фейдауг, позабывший про своих моховых девчушек.

– Жа-а-аль, – выдохнул Кабан. – Хороший был мальчик.

– Осенью он вернется, – покачал головой Волк.

– Мертвым…

– Живым, – торжествующе ответил Серебряный.

– То есть как – живым?! Разве он не станет Летним Королем?

– Станет. Риэнис не упустит своего.

– Но тогда он умрет к осени! На то он и Летний Король…

– Нет, дружище. Риэнис обещала. Друст останется жив. Он, как говорят люди, вернется живым. Забавно, правда: люди повторяют эту фразу, не понимая смысла.

– Подожди! Ничего забавного нет. Если он Летний Король – он обречен смерти. Удерживать его в живых – всё равно что заставлять мертвое тело двигаться! Что вы с Риэнис затеяли?! Или – это твоя идея?

– Моя. От его смерти – беда всему Аннуину.

– А от жизни – ему. Быть ходячим мертвецом…

– Люди дорожат жизнью. Он будет мне благодарен.

– Ты решил всё за него, даже не спросив? Так? – тихо проговорил Фейдауг.

– Когда я выбираю между покоем Аннуина и судьбой одного человека, я не задаю вопросов, – спокойно ответил Вожак.

Кромка одиночества: Седой

У Риэнис давно уже не бывало Летнего Короля. Век от века всё труднее найти человека, способного стать ее возлюбленным. Способного воплотить в себе все жизненные силы лета.

Такого человека найти трудно, и еще труднее – найти живого. Мертвыми героями я могу поделиться с кем угодно… Могу даже мертвыми богами, если надо.

Только кому они нужны – мертвые боги мертвых племен? Разве что мне. Мне они очень даже необходимы: почему-то их заброшенные алтари любит нечисть. А какой же бог, хоть и мертвый, смирится с тем, что твари ан-дубно облюбовали его святилище?! Так что посылаешь осенью и весной мертвых богов посмотреть на их родные места – и дюжиной тварей меньше…

…Хитришь, Седой. Думаешь неизвестно о чем. Отвык быть один летом.

Отвык.

Всё правильно, всё хорошо: новый Летний Король, Риэнис счастлива, Друст счастлив, всё прекрасно… а я отвык быть один.

Найти какую-нибудь девчонку? не хочу. Они для меня все на одно лицо; еще перепутаю одну с другой – а они обидятся, утешай потом…

В ан-дубно и без меня обойдутся.

Тогда, пожалуй, стоит поговорить с той единственной, кого я не спутаю с прочими красавицами Аннуина.

* * *

– А Седой – он кто? – тихо спросила Эссилт.

– Страж ан-дубно, – отвечал Араун.

Был теплый вечер. Они сидели перед шалашом, Эссилт шила. На поляне неистово стрекотали кузнечики.

– Но откуда он взялся? – требовательно спрашивала маленькая королева.

– Об этом надо спрашивать не у меня. Я ведь говорил тебе: когда я родился, Седой уже был. Просто был. Кстати, вот и он.

– Не помешаю? – спросил тот, подходя.

– Наоборот, – улыбнулся Араун, – выручишь. Меня расспрашивают о тебе, а я не знаю, что ответить.

– Что именно? – Седой присел рядом.

– Но… тебе не будет скучно разговаривать со мной? – осторожно спросила Эссилт.

– Напротив, я шел к тебе. Мы с Арауном привыкли вдвоем быть с одной и той же женщиной. Не менять же многовековую привычку из-за того, что Риэнис сейчас… занята?

При этих словах Король-Олень усмехнулся, а Эссилт густо покраснела.

– Прости, – примирительно сказал Седой. – Так о чем ты хотела спросить?

Иголка на миг замерла в пальцах королевы. А потом Эссилт задала самый неразрешимый для нее вопрос:

– Скажи, что такое ан-дубно? И что за тварей вы бьете?

Седой прищурился:

– Ты хорошо умеешь спрашивать. Если я скажу тебе, что ан-дубно – это преисподняя, это будет пустой звук. Если скажу, что это мир страхов, – яснее не станет. Попробуем так. Вот представь себе дом. Этот дом красив или безобразен, грязен или чист, в нем живут в согласии или в ссорах – неважно. На самом деле, в любом доме есть и то, и другое. Где-то больше счастья и красоты, где-то больше злости и грязи. Повторяю, неважно.

– Тебе неважно? – переспросила Эссилт.