Между долгом и честью (СИ)

— Керен — город, где живут в основном земледельцы. Выйдем на рыночную площадь, и будет оживление, — пояснил Андриэль, — а основная масса сейчас работает в полях. Ну, ты видел по дороге.

Джеймс лишь кивнул, наблюдая за редкими людьми, что встречались им на пути. Вот двое детей носятся друг за другом, размахивая деревянными палками. Наверняка, представляют себя бравыми рыцарями. Джеймс печально улыбнулся. Когда-то и они с Элайджей играли так же, а еще у него была любимая сестренка. Чаще всего именно ее они вдвоем защищали от дракона или злых магов, захвативших город. Кьяра часто морщила носик и говорила, что маги — это не страшно. Как можно считать страшным то, чего не видел?

— Дже-и, — протянула Кьяра и запрыгнула ему на колени, — почему ты говоришь, что маги плохие? А драконы? Ты их видел?

— Ну, драконы всегда нападали на принцесс и запирали их в башнях, — пояснил Джеймс, вспоминая сказки и легенды, которые рассказывала ему мама, — и маги такие же. Их потому уничтожили, что плохие они. Порчу на людей насылают, мор на скот. Король их победил и спас всю нашу страну.

— А может, это король плохой? Он же их убивал. Сжигал на кострах. Я в книжках картинки видела, — важно заявила Кьяра.

Джеймс хотел было ответить, но внимание сестренки уже переключилось на огромного черного пса.

Джеймс мотнул головой, отгоняя воспоминания, а его взгляд невольно задержался на женщине, развешивающей белье возле дома. Такой же женщине, как тысячи других в Анталии. Джеймс перевел взгляд на Андриэля. Тот вертел головой по сторонам, словно понял, что Джеймс сейчас к разговорам не особо расположен. Если смотреть со стороны, то Андриэль обычный парень. Красивый бесспорно, но все же обычный. Встретив такого на улице, Джеймс никогда не подумал бы, что внутри этого юноши скрыта такая сила и мощь.

— Война сюда не дошла, — вдруг произнес Джеймс, — здесь спокойно.

— В каждой семье есть кто-то, кто ушел. Раньше здесь было многолюднее, — сказал Андриэль, — сейчас же в полях работают даже дети, потому что больше некому.

— В Анталии это частое явление среди бедняков, они привыкают к труду с раннего детства. Работают в поле, подмастерьями, обучаются ремеслу, чтобы не голодать.

— В Остовии стараются этого избегать, — пожал плечами Андриэль, — хотя, если я отведу тебя в наши трущобы, то ты вряд ли обрадуешься.

— Я удивлен, что ты знаешь такое слово, — усмехнулся Джеймс.

— Сколько раз я уже успел тебя удивить? Ты повторяешься.

Джеймс ничего не ответил, потому что улица вдруг резко расширилась, и они оказались на залитой лучами солнца площади. Причем после относительной темноты улицы здесь было настолько ярко, что Джеймсу показалось, что он ослеп, а еще, вполне возможно, что и оглох, поскольку гул голосов обрушился на него не сразу.

— И внимательно следи за деньгами, — кивнул Андриэль на мешочек из кожи на поясе Джеймса, — здесь, может, и не трущобы, но стащить пару монет тут тоже всегда рады.

— И меня не защитит графское имя? — Кивнул на вышитый на рубахе Андриэля в области груди герб семьи Вайт.

— Скорее, наоборот, — рассмеялся Андриэль, а затем, схватив Джеймса за руку, потащил вдоль площади.

Причем делал он это так стремительно, что Джеймс не успевал разглядеть толком ни диковинных синих фруктов, размером с орех, ни удивительных засушенных белых цветов, ни кусков сочного мяса. Он только крутил головой по сторонам, стараясь увидеть и запомнить хоть что-то.

— Ты мне хоть что-то посмотреть дашь? — возмутился Джеймс, стараясь немного замедлить Андриэля, тем более до него только что добрался запах свежего хлеба. А если учитывать тот факт, что с утра Андриэль точно так же не дал ему нормально поесть, то рот сам по себе начал наполняться слюной.

— Потом посмотришь, — отмахнулся Андриэль, — сперва трактир, а потом остальное.

— Так я и знал, что ты вырвался из замка старшего брата, чтобы хорошенько напиться.

— И я уверен, что с компанией я не прогадал. — Андриэль на секунду обернулся и улыбнулся.

Джеймс даже опешил, позволяя тащить себя и дальше, напрочь забыв о пустом желудке и манящем запахе хлеба. Такую улыбку Андриэля он видел впервые: открытую, настоящую, полную теплоты. Показалось, что даже черты лица того стали мягче, а цвет глаз от практически черного стал светло-коричневым. И это было удивительно, но вместе с тем Джеймс остро почувствовал, что ему хочется, чтобы эта улыбка повторилась.

— Только с элем не переусердствуй, — сказал Андриэль и толкнул дверь в таверну.