Между львом и лилией

Переговоры явно зашли в тупик. Мсье губернатор категорически отказывался адекватно воспринимать реальность. Генерал Пекоди де Контркёр поверил своим собеседникам, но не был склонен к экспериментам в военном деле. Хорошо еще, что при сем присутствовал де Божё, который был известен тем, что взял на вооружение элементы индейской тактики ведения боя. Но и он не хотел что-либо менять в плане стратегической обороны, опиравшемся на чисто европейскую линейную тактику. Все попытки убедить этих разряженных как павлины французов ни к чему не приводили.

Переминавшийся с ноги на ногу Леха Каширин, которому не хватило стула, молчал в тряпочку, но его взгляд красноречиво говорил о том, что они просто зря теряют здесь время. Ну никак у них не получалось убедить французов, что группа в шестнадцать человек способна доставить большие проблемы четырем тысячам обученным и хорошо вооруженным солдатам.

Хас замолчал и задумался, а когда де Меннвилль красноречиво посмотрел на извлеченные из кармана камзола большие позолоченные часы – дескать, господа, пора заканчивать этот бесполезный разговор, – ему неожиданно вспомнился один старый затрепанный фильм, ремейк отличного советского кино, который российские кинематографисты, как обычно, умудрились опошлить и свести к абсурду. Но была в нем одна занятная сцена…

– Сколько солдат находится в прихожей? – внезапно спросил он.

– Что? – не понял вопроса стоявший рядом лейтенант Дюпюи. – Собственно, что вы имеете в виду?

– Это вопрос. Сколько солдат сейчас находится в комнате и коридоре?

– Ну, это обычный караул, – недоуменно ответил лейтенант.

– Будьте любезны, позовите их сюда, – сказал Хас, любовно поигрывая большой хрустальной пепельницей, стоявшей на столе де Меннвилля. – Мне нужно, чтобы здесь находилось десять-двенадцать солдат.

Дюпюи недоуменно посмотрел на губернатора. Тот переглянулся с Пекоди и Божё и утвердительно кивнул. Лейтенант вышел в коридор и отдал команду. Через две минуты в кабинете стояла уже дюжина гренадеров.

– Леня, Рустам, – Хас едва заметно кивнул головой на дверь. – Подождите нас в коридоре. Вы знаете, что делать, – и Самум подмигнул им.

Стоявший рядом Томми ничего не понимал из сказанного, но исправно переводил слова командира.

– Лейтенант, прикажите вашим солдатам взять нас на прицел. – Хас с сожалением бережно поставил пепельницу на стол и пристально посмотрел на офицера. – Как вы считаете, лейтенант, есть ли у меня и моего друга, – Хас кивнул на уже все понявшего и подобравшегося Кошмара, – хоть какие-нибудь шансы против дюжины ваших гренадеров?

Дюпюи посмотрел на де Меннвилля, на стоявших рядом с ним офицеров, солдат с ружьями наперевес, на русского майора, сидящего возле стола на стуле, и на зажатого между двумя дюжими солдатами Кошмара. Потом он уверенно произнес:

– Нет, мсье майор. Я думаю, что никаких шансов у вас нет. Солдаты вас убьют при малейшей попытке сопротивления.

– Хорошо, – Самум удовлетворенно кивнул и вновь стал крутить пепельницу в руке. – Тогда вот что произойдет в течение ближайших десяти секунд: мой друг опрокинет своих конвоиров, потом разберется с теми солдатами, которые стоят у окна, – Хас кивнул на четырех толпившихся там солдат. – В то же время я начну с солдат, стоящих вокруг меня, – он показал взглядом на шестерых гренадеров, – а затем займусь вами и вашими офицерами. А кончится все тем, что я возьму в заложники господина де Меннвилля.

Дюпюи пару минут переваривал услышанное, а потом брови его изогнулись в гримасе удивления и на устах появилась сардоническая улыбка.

– Да неужели? – ядовито спросил он. – И как, позвольте спросить, вы собираетесь это сделать?

Хас снова почувствовал, что внутри него встрепенулся и заворочался волк.

– Очень просто, – он постарался, чтобы его слова звучали спокойно и непринужденно. – И… Простите нас, лейтенант.

А потом Хас упал… Точнее, Дюпюи показалось, что он упал.

30 июня 1755 года, форт Дюкень. Старший мичман Алексей Каширин, позывной «Кошмар»

Леха сразу понял, что задумал Хас, и его сильное натренированное тело сладко заныло в предвкушении схватки. Ему было ясно, почему Хас оставил именно его, а не, например, Леню. Или Рустама. И тот, и другой в драке вполне могли бы выстоять против такого количества соперников. Но Леня, при всех своих габаритах и несмотря на то, что был кандидатом в мастера спорта по вольной борьбе и боевому самбо, не обладал нокаутирующим ударом. А Леха обладал. И это при том, что боксировал Леха все время в среднем или в полутяжелом весе, Леха был панчером[121] и обладал тяжелым и мощным ударом супертяжа. Норматив мастера спорта по боксу Леха выполнил, сделав в своем весе четыре нокаута в семи боях.